— Ну что, отцы, — проговорил один из незваных гостей. — Короткие молитвы вполне можно успеть прочитать. Уж не серчайте на нас.
— Да чего ж нам серчать-то? — отозвались из-за стола в углу. — Молитесь.
Седые волосы и бороды полетели в стороны, а тяжелый дубовый стол — в нападавших.
— Не они это! Подмена! Западня!
— Назад, братцы!
— Какое «назад», дурни трусливые! Они ж неоружные, бей их! Потом и до настоящих доберемся!
Клинки рассекали и разили пустоту. Черные смазанные тени заметались по келии. Короткие стоны или булькающие всхлипы завершались лязгом выбитых из рук мечей и ножей о каменные плиты пола, глухим стуком падающих тел.
Двое самых благоразумных у входа быстро опамятовались, бросились прочь. Что-то промелькнуло перед их глазами, опережая. Они захрипели в лад, повалились наземь, не успев ни разглядеть, ни осознать хоть что-либо.
Одна из черных расплывчатых теней остановилась. Обрела знакомые черты брата Иова и вскинула руку. Остальные тени немедленно прекратили свой порхающий танец.
Инок огляделся по келии. Оправляя облачение, спросил:
— Все целы?
— Все.
По лежащей за порогом двери громыхнули сапоги, в проеме появилась голова:
— Брат Иов, я… Ох, да у тебя кровь на лице!
— Она не моя, — инок провел тыльной стороной ладони по щеке, стирая. Указал на одного из лежащих:
— В этого его же сотоварищ и угодил. На меня просто брызнуло. Остальные живы, скоро оклемаются. Того, что караулил у задней калитки, не забыли?
— Нет. Я к тебе вот с чем: из ближнего ельника только что знак подали.
Брат Иов кивнул:
— Добро. Значит, и тех, кто там пребывал, дубравцы тоже повязали. Всё, братия, — уносите. Размещать поодиночке. Прочих позже подвезут. Кровь на полу подтереть и замыть со щёлоком.
Белый Ворон с сожалением и отрицательно качнул головой:
— Похоже, этот неудавшийся отравитель князя Кирилла и десятника Залаты побывал в тех же руках, что и мастер Витигост. О хозяевах своих также ничего не ведает. Воспоминания либо стерты, либо упрятаны столь глубоко и умело, что мне не добраться… — он мельком улыбнулся: — Отец Варнава сказывал, что братия едва успели взять его и не попасться на глаза князю. Так прытко тот выскочил вслед за лиходеем.
Отец Власий вскинул голову к потолку, замер на мгновение. Заметно обмякнув телом и лицом, сообщил:
— Завершили, слава Богу! А то я в глубине души испереживался на нет, хоть и верил, что всё будет хорошо.
— Иначе и быть не могло, — отозвался Димитрий. — Добры молодцы брата Иова всегда выше всяких похвал.
Он потянулся к кувшину с квасом. Налив себе и придирчиво понюхав чашку, хмыкнул с одобрением. Сделал несколько обстоятельных глотков, после чего обратился к Ворону:
— Отец Власий еще в самом начале завел любопытный разговор о Видане. Хотелось бы продолжить его, Белый Отче.
— Отчего нет? Я полагаю, вы уже догадываетесь, что дары дочери Ратиборовой могут со временем оказаться не меньше княжьих. А то как бы и не поболе.
— Но тогда выходит, что теперь ее будут видеть так же, как и его самого. Опасно это.
— В разум Виданы им не проникнуть. Ко князю-то непосредственный доступ имели, в чем бы он ни заключался, а к ней — нет. Но вот наблюдать со стороны за их мысленными встречами смогли бы вполне. Посему возможность таковую я пресек немедля, как только она поведала мне о первом же случае. Мною меж ними теперь учинен заслон. В дубраве ей ничто не грозит, да и я отныне стану присматривать неустанно.
— А вот уж и наш батюшка игумен сюда направляется, — прикрыв глаза, сказал отец Власий. — У него такоже всё — слава Богу.
Отец Варнава действительно появился вскоре. Стремительно войдя, с нескрываемым облегчением опустился на свободное доселе кресло во главе стола. Как-то очень по-домашнему выдохнул врастяжку:
— Ф-ф-ф-у-у-у-х-х… Наконец-то и передохнýть можно хоть самую малость. Ну как вы тут без меня?
— Без тебя никак, батюшко ты наш родимый, — немедленно откликнулся отец Власий. — А с тобою — в самый раз. Хе-хе…
— Тронут душевно. Полагаю, кое-что вы уже успели обговорить.
— А то. Нешто забыл, какие мы у тебя хваткие да смышленые!
— Нам еще, други мои добрые, очень многое обсудить предстоит: и письмо князя Вука-Иоанна, и то тайное ночное послание, о котором я уже рассказывал, и убийство в обители, и попытку отравления князя Кирилла, и все обстоятельства поездки в Белую Криницу… И это — только из насущного. Прочего пока и упоминать не стану, все равно за один раз не осилим.
— Подавимся! — успел ввернуть отец Власий.