— Ладно, ладно. Разошелся…
— О! Гости к тебе грядут, — проговорил отец Власий, уставясь в потолок. — У врат послушники Андрей и Нифонт чьих-то коней принимают — вижу плохо. Ратников каких-то, что ли… А с ними княжич молодой, лицо знакомое. Седло покинул, приседает да прыгает — либо отсидел что-то, либо в пляс пуститься наладился. Ишь ты, ишь ты!
Отец Варнава досадливо дернул головой:
— Погоди резвиться, отец архимандрит. Похоже, то князь Стерх княжича Держана прислал — что же всё, Господи помилуй, не ко времени-то так. Ведь договаривались… Постой, постой! А ты, коль живописуешь столь подробно, стало быть, видел его прежде?
— Ну… Были мы с мастером Георгием прошлым летом в Белой Кринице. До него слухи дошли об отроке с золотыми руками — заинтересовался. Я такоже решил поглядеть: а вдруг и по нашей части дары сыщутся?
— Сыскались?
— Нет.
Отец Варнава остановился напротив кресла отца Власия, хлопнул себя по лбу:
— Вспомнил! Рассказывал князь Стерх о приезде некоего иногороднего мастера со внимательным архимандритом при нем. Так то, оказывается, были вы, соратнички мои дорогие!
И он стремительно положил глубокий поясной поклон:
— Спаси тебя Господи, что хоть сейчас надумал известить меня об этом!
Отец Власий заерзал, замахал руками и неожиданно зашелся в долгом приступе кашля.
На выходе Видана потеребила Кирилла за рукав, спросила озабоченно:
— Ну что? Досталось от отца Варнавы или как?
— Ага, огрёб маленько. А после меня он с тобою о чем говорил?
— Да сам-то он больше слушал. Это отец Власий расспрашивал: как я боль почувствовала, да как поняла, что твоя она. Да глазами всё то так, то эдак в меня, будто…
— Княже-е-е! — перебил ее радостный вопль со стороны.
Наперерез по дорожке, раскинув руки, бежал княжич Держан. За ним вразвалку поспешал огромный Василий, сотник князя Стерха.
— Держа-а-ан! — заорал Кирилл, срываясь ему навстречу и ответно раскидывая руки. — Ух ты! До чего же я рад снова видеть тебя!
— А я-то!
Они порывисто приобнялись и захлопали друг дружку по спине. Каждый последующий хлопок был и звучнее, и сильнее предыдущего.
— Отчего вдруг ты здесь — уже на обучение прибыл? Вроде как рановато еще.
— Отец так решил. Мне не пояснял ничего, а отцу Варнаве письмо передать велел… — Держан постучал указательным пальцем по правой стороне груди и добавил, спохватившись:
— Помнишь, я отдариться обещал? Привез с собою, привез! Потом покажу.
Он оглянулся на брата Иова с Ратибором, почтительно поклонился им. Понизив голос, предложил:
— Давай-ка отойдем в сторонку. Я ничему не помешал, а?
— Нет.
— С рукою-то что случилось?
Кирилл поморщился и отмахнулся, поленившись в который раз рассказывать одно и то же.
— Какой огнебой для тебя сладил — залюбуешься! — сообщил с восторгом Держан. — Другого такого пока на свете нет!
Кирилл наладился было ответить что-то вроде: «Эка невидаль — огнебой!», но рассмотрев нечто в радостном блеске глаз друга, передумал.
— У отца Варнавы только побываем, вещи разберем — и сразу к тебе. О! Ты глянь, княже, как эта дубравка конопатая на меня косится — по нраву, что ли, я ей пришелся? Забавная девка, но ладненькая: всё при ней… Ты чего?
— Да ничего.
Под кожей лица вдруг засуетились, забегали колкие мурашки, а руки стали тяжелы и неуклюжи. Кирилл постарался, чтобы голос звучал ровно:
— Ты просто слегка узду на язык накинь — так, на всякий случай.
Держан отстранился, бросил еще один короткий взгляд на Видану, зато внимательно пригляделся к его лицу.
— Ага… — негромко произнес он как бы про себя. — Кажись, понимаю. Повину прими, княже: как ведать-то мог? Мы по-прежнему — друзья-товарищи?
— По-прежнему.
Кирилл сжал пальцы, прикидывая, куда бы ткнуть — в плечо или под ребра. Решил, что под ребра будет лучше. Кулак его натолкнулся на ладонь Держана, а взгляд — на ухмылку.
— Ягдар! — напомнила о себе Видана. — Так ты идешь или остаешься?
Вопрос был задан каким-то по-особому кротким голосом. Кирилл мельком удивился: Видана не говорила так никогда.
— Да! Пора нам, княже, — спохватился Держан. — Вечером свидимся. Дядька Василий!
Едва Кирилл поднялся наверх и зашагал по галерее, как дверь напротив его с Иовом келии приоткрылась, а из-за нее высунулся Держан.
— Чего поздно-то так? — спросил он сердито. — Я уж просто все гляделки проглядел! На каждый шорох выскакиваю да опять сажусь, выскакиваю да сажусь.