Владыка Спиридон, выслушав его, не преминул заметить:
— Прав ты, то дело богоугодное. Только не обессудь, боярин, за вопрос: неужто господа новугородские согласны расстаться с гривнами безвозмездно?
— Конечно, хотелось бы получить благодарность нам за рвение наше! — быстро отозвался тот.
— И какую же благодарность ждете? — продолжал вопрошать владыка.
Боярин откашлялся, собираясь с духом, а потом решительно выдал:
— От народа новугородского мы ничего не ждем, а вот от князя, — и тут он глянул на внимательно слушавшего его Александра, — хотели бы получить благодарность. Да не абы какую, а весомую!
Теперь все глаза в думной горнице оказались устремлены на княжича.
— Как тебя величать, боярин? — спросил Александр.
— Гюрята Савович, княже! — поклонился тот ему.
— И о какой же благодарности ты толкуешь, Гюрята Савович?
— Ты наместник отца своего, пресветлого князя Ярослава! Батюшка твой благословил тебя на княжение в Новугороде, княже Александр! И, раз уж ты наделен всей полнотою княжеской власти, то можешь приказы издавать. А условий у нас всего-то два, княже! Первое: издай указ, освобождающий бояр софийской стороны от уплаты мыта[9], что взымает твой отец в свою пользу. Освободи нас от налога на пять лет, княже!
Александр, помолчав немного, поинтересовался:
— А что второе?
— Знаешь же ты, княже, что связан Новугород с Псковом не только военными делами, но и торговыми! А псковкие бояре зело недовольны твоим визитом в их вотчину, да требованиями, которыми ты их обременил. Жалобятся они беспрестанно: мол, какого ж князя вы посадили на новугородский столец, что он нам мирно жить да торговать мешает! Сами, говорят, разберемся и соседями латинскими и с острогами своими, пусть к нам не лезет более! Грозятся бояре псковские, что замнут они торговлю с Новугородом и будут торговать только с латинянами. А нам то надобно, а? Что же, мы убытки терпеть будем?.. Потому второе наше условие таково: выпиши грамоту для псковского посадника, в которой ты поклянешься княжеским словом, что впредь новугородский князь не станет вмешиваться в псковские дела и оставит военные вопросы на попечение тамошнего посадника! Ежели согласишься с условиями нашими, тогда мы, — в который раз Гюрята Савович оглянулся на своих собратьев-бояр, — не пожалеем гривен на закуп жита для Новугорода!
Все мужи, собравшиеся в думной горнице, затаили дыхание, ожидая ответа Александра.
Мусуд, безмолвно застывший за креслом княжича, ведал, о чем думает в этот миг его подопечный! Бояре предлагали княжичу выбрать между спасением от голода народа новугородского и благосклонностью отца его, князя Ярослава.
И Александр и Мусуд совершенно точно знали: даже если наместник князя пойдет на поводу у бояр и издаст нужные им указы — то Ярослав, вернувшись из военного похода, немедленно отнимет дарованные боярству привилегии. Ибо князь Ярослав скорее заморит голодом всю Новугородскую Вольницу, чем откажется от налога в свою пользу, не говоря уже о том, чтобы расширить вольности псковских бояр! Но чего будет стоит Александру такая, пусть и краткая, но уступка боярству?..
«Олекса мог бы схитрить сейчас и пообещать боярам то, что они так хотят! Обманом выгадать время до возращения князя Ярослава. Все равно соблюдать эти указы Ярослав ни за что не станет, — размышлял татарин. — Но пойти на сделку с боярами — значит для Александра навлечь на себя осуждение отца! Уступки боярству почтет Ярослав за слабость, которую Александр проявил как наместник своего отца. А там, где проявлена слабость — там уже не будет прежнего доверия…»
Архиепископ Спиридон, тяжко вздохнув, решился обратиться к княжичу:
— Так что же ты ответишь боярам, пресветлый князь?
Александр, с достоинством поглядев сначала на него, а потом на всех остальных в горнице, промолвил:
— Отвечу, что не пойду ни на какие уступки боярам и никаких указов издавать не стану. Никто не будет указывать князю, как ему дела вести! А если кто попробует давить на меня и смутьянствовать, — княжич прожег потемневшим взглядом Гюряту Савича, — тот сразу же окажется повешенным на детинце.
Тот невольно подался назад, словно увидел перед собой самого князя Ярослава.
«Выбирая между народом и отцом — Олекса выбрал отца, — подумал Мусуд, сопереживая княжичу и догадываясь, каких душевных усилий это решение тому стоило. — Предпочел сохранить верность Ярославу и пожертвовать страдальцами, лишившимися крова и запасов жита!»