И в день, когда стало окончательно ясно, что городские запасы скоро совсем иссякнут — поднялся люд на стихийное вече, намереваясь всем скопом решить, как им поступить со строптивым княжичем. Едва услышав звон вечевого колокола на Торговой стороне города, архиепископ Спиридон сразу же отослал гонца в Рюриково Городище, дабы предупредить Александра о начавшемся бунте.
— Владыка Спиридон отправился на Вече, желая вразумить потерявший страх люд и остановить их от кровопролития! — сообщил гонец, представ пред лицом княжича. — Но просил он сказать тебе, княже, чтобы настороже ты был и, коли так решишь, уехал из Городища сейчас, покуда на то возможность есть.
Александр, выслушав дурные вести, ответил гонцу:
— Возвращайся в детинец и передай моим ратникам, что я велю им нести службу и охранять зерно, как и прежде. Я с дружиной скоро прибуду им в поддержку. А если кто нападет на детинец до моего появления, то пусть обороняются что есть силы. Передай — зерно надо уберечь любой ценой!
Гонец, пришпорив коня, помчался выполнять это указание.
— Мусуд, пусть дюжина ратников возьмут под охрану брата моего Андрея и женщин — и поскорее вывезут их прочь городища. Пускай направляются в сторону Торжка — там они окажутся в безопасности, — повернувшись к своему кормильцу, распорядился княжич. — Все остальные ратники следуют за мной в Новугород! Надо нам сберечь запасы зерна от бунтовщиков какой угодно ценой.
Татарин помедлил, глядя на подопечного с тревогой — решительность и бесстрашие Александра сейчас вовсе не радовали его сейчас. Страшила его опасность, которой княжич мог подвергнуться, коли пойдет разъярившийся люд на детинец и устроит побоище. Однако возражать княжьему приказу он не стал — знал, что бесполезно пытаться переубедить теперь Александра! Придется примириться с его решением и делать то, что должно — изо всех сил пытаться защитить княжича от любой возможной опасности.
— Будет исполнено, — склонил голову в знак своего смирения кормилец.
Облачившись в доспехи, Александр сел верхом на своего любимого вороного скакуна и, возглавляя дружину, направился к столице Новугородской Вольницы. На сей раз он обогнул погоревшую Торговую сторону, предпочтя пройти по берегу Волхова к самому мосту, соединяющего два конца Новугорода. Александр оказался на мосту вовремя — разгорячившаяся от злобы и отчаяния толпа простолюдинов уже шла от вечевой площади в сторону Софийской стороны. Стражники успели пропустить в детинец Александра и его отряд и запереть ворота, прежде чем бурный людской поток, вооруженный топорами, рогатинами и кое-кто мечами, подошел вплотную к Пречистенской башне.
— Мусуд, бери командование на себя! — приказал Александр татарину, когда дружина оказалась за крепостными стенами. — Держи оборону детинца.
Потом, поняв, что кормилец страшится потерять его из виду, он прибавил:
— Обо мне не переживай, я поеду к владыке.
Оставив Мусуда руководить отражением нападения на детинец, княжич поскакал в сторону Софийского собора. Там его встречал бледный от переживаний владыка Спиридон — завидев княжича, тот стал истово осенять себя крестом.
— Княже! Поклон тебе, что не оставил нас на произвол судьбы! — воскликнул с чувством архиепископ. — Ума лишился Новугород, не иначе! Вот что беда с людскими сердцами делает! Да будут прокляты смутьяны, поднявшие народ на мятеж…
— Вы были на вече! Что говорит народ? — спросил Александр.
— Хотят они отбить запасы зерна, что сохранили мы в детинце, и тем самым прокормиться. Окромя этого собираются они захватить тебя в плен, княже, и силой принудить издать указы, которые надобны боярам, — горестно поведал Спиридон тогда. — Пытался я вразумить их словом божьим, пытался увещевать их, воззвать к смирению — но все без толку! Ошалели они совсем! Навалились на меня всей гурьбою, едва сумели меня слуги прикрыть от их кулаков. Пришлось мне спешно уехать с площади, иначе б точно затоптали!
Александр прислушался к людским крикам, доносящимся из-за стен детинца.
— Есть ли тайные ходы через подземелье за стены детинца, о которых могут знать бояре? — заговорил он о том, что его волновало.
— Да, имеются!
— Укажите на каждый из них моим ратникам, надобно охранять эти ходы, чтобы никто не мог пройти по ним!
Раздав указания, Александр развернул коня и вернулся к Пречистенской башне.