Выбрать главу

И тут удача, благоволившая княжичу прежде, чуть было не отвернулась от него.

Александр почти что прорвался сквозь ливонский строй, как латинское копье настигло его — стальной наконечник врезался ему в грудь, толчком опрокинув на лёд. Броня калантыря, надетая поверх кольчуги, выдержала удар, заставив копье скользнуть по нему и вонзиться в левое плечо, туда, где заканчивался панцирь и тело княжича прикрывала только кольчуга. Конный меченосец что есть силы навалился на копье, стараясь как следует вогнать острие поглубже — и, кольчатый доспех не выдержав давления, лопнул, позволив острию ранить Александра.

Княжич скрипнул зубами от боли. Сжав копье руками, он помешал рыцарю еще сильнее надавить на древко и тем самым углубить ранение. Видя его упорное сопротивление, латинянин дернул копье на себя, рассчитывая размахнуться и нанести повторный и более меткий удар. Этого хватило Александру, чтобы поднять свой меч и вертко метнуться в сторону, проскользнув под конским животом. Прежде чем латинянин сумел развернуть копье, чтобы воспрепятствовать нападению, Александр, покрепче ухватив рукоятку меча двумя руками и перенеся на них вес всего тела, нанес им колющий удар в бочину врага, пробив кольчугу. Меч пронзил туловище рыцаря, заставив того содрогнуться в предсмертной судороге, а затем свалиться с седла.

Стяг уже был совсем рядом.

Сразив еще нескольких ливонцев, вставших у него на пути, Александр преодолел кольцо защитников стяга. Однако подрубать древко стяга ему не пришлось — военачальники меченосцев, осознав, что русское войско вот-вот возьмет их в окружение и безжалостно раздавит, поспешно бросили свои позиции и вместе с со своими телохранителями спасали жизни бегством. Брошенное стяговиком латинское знамя рухнул на лёд, под ноги сражающихся. Ликующе рассмеявшись, княжич приподнял древко, чтобы потом ударом ноги переломить его — так, чтобы уже никто не смог установить его в полную высоту.

Победоносно крича и залихватски свистя, русская конница ринулась вдогонку за ливонцами, преследуя их по реке.

Александр, опершись на сломанное древко стяга, стоял, переводя дыхание и провожая взглядом проносящихся мимо него княжеских всадников. Несмотря на кровоточащую рану, он чувствовал себя невероятно счастливым. Кто-то из пеших дружинников — не признав в нем княжича из-за повязки, все еще закрывавшей лицо Александра — похлопал его по плечу, добродушно чествуя за трофей.

— Молодчага, братец!

Вскоре к месту брошенной ставки ливонцев подъехал на коне сам князь.

— Каков удалец! За такой трофей награжу его! — проговорил Ярослав громогласно. — Кто этот ратник?

Александр, услышав голос отца, обернулся и стянул с лица повязку, давая возможность разглядеть себя.

Князь окаменел, узрев, что перед ним находится его собственный сын — без шелома, разгоряченный от жаркой сечи и весь в крови. Княжеская свита из воевод и гридников также тихо ахнула при виде Александра. А княжич, улыбаясь самодовольно, продемонстрировал отцу захваченный им стяг Меченосцев и торжествующе поинтересовался:

— Ну как, батюшка, прошел я боевое крещение с честью?

Ярослав медленно перевел дыхание, призывая святых апостолов ниспослать ему терпения.

Когда поражение латинян стало очевидно, а вестовые донесли, что остатки сбежавших с поля битвы ливонцев заперлись за стенами Дорпата, князь Ярослав приказал завершить военные действия. На сегодня хватит сечи! Назавтра он вместе с дружиной подступит к стенам города и возьмет его в окружение. Латиняне потеряли слишком много воинов и теперь не смогут дать ему должного отпора! У них останется лишь две дороги: либо попытаться выдержать осаду, либо сдаться на милость Ярослава и попробовать выкупить у него мирный договор.

Раздав приказы, князь, прихватив с собой сыновей, направился к русскому лагерю, развернутому русским войском на берегу реки Омовжа. Оказавшись в своем становище, Ярослав Всеволодович спешился с коня и схватив Александра за шкирку, словно нашкодившего котенка, потащил того в княжеский шатер.

Гридники и милостники из княжеской свиты осмотрительно не последовали за ними, понимая — коли князь прилюдно держит себя с сыном как с неразумным дитем, то совершенно точно пребывает он в крепчайшем гневе. Даже Федор поостерегся идти за отцом, приметив его взбешенный взгляд.