На улице его ждал слуга с лошадью. Григорий шутливо помахал Андрею входившей в моду широкополой шляпой с перьями, пришпорил коня и исчез в темноте.
На следующий день, на верфи, Василий рассказал Андрею о своем разговоре с Джейн. Уговоры Джейн проходили тяжело. Она то заявляла, что если он уйдет в море на корабле Рэли, забудет его навсегда, то плакала, моля его этого не делать и довольствоваться денежным доходом капитана торгового судна, которым он мог стать через несколько лет, выбрав положенный ценз. Сердце ее не могло смириться с тем, что она может навсегда потерять его. Но ум и природная практичность говорили ей, что если она отговорит его от этого рискованного шага, придется им всю жизнь влачить жалкое существование. В конце концов, она была дочерью своей страны, женщины которой привыкли провожать своих мужчин - сыновей, возлюбленных и мужей в неизвестную, опасную морскую даль, зная, что не все из них вернутся обратно. Джейн согласилась. Было решено, что возвратившийся из похода Василий, будет просить руки Джейн у сэра Джона Грина и ее матери. Если ему в этом будет отказано, а юные леди и джентльмен были в этом уверены на 99 процентов, они тайно венчаются в одной из церквей близ Лондона и бегут в Голландию, где попытаются начать свою новую жизнь. О том, что будет, если Василий не вернется с моря, никто из них, старался не думать.
Андрей рассказал о своем разговоре с товарищем по университету. Но не все. О предложении вернуться на Родину он пока промолчал, ввиду неопределенности сказанного Алферевым. Василий хохотал выслушав рассказ Андрея, о том, как плут трактирщик бегал от подвыпившего, со шпагой наголо Алферова, когда к ним подошел матрос идущий от ворот верфи и сообщил, что приехал какой-то русский и просит Андрея подойти к нему.
- Наверное, это твой вчерашний товарищ! - догадался Скурыдин. - Иди быстрей.
Действительно, у ворот стояла карета, с кучером впереди и гайдуками сзади, возле которой переминался с ноги на ногу в высокой собольей шапке и накинутой на малиновый кафтан ферязи, Алферев.
- Здравствуй! - протянул ему руку Гришка. - Садись в карету!
- А куда едем? - спросил удивленный Андрей.
- В дороге расскажу! - уйдя от ответа, ответил Гришка.
В полумраке кареты, Алферев, наклонившись к нему, пояснил:
- В посольство в Ричмонд поедем! Елизар Романович хочет с тобой лично поговорить!
По дороге, Гришка рассказал Андрею, что глава посольства обрусевший ливонский дворянин на русской службе, человек умный и порядочный, которых в наше время еще поискать надо.
- Ты его не стесняйся! - советовал Андрею Гришка. - Хоть и фамилия у него немецкая, а на самом деле он давно русак! Веры православной и жена у него русская!
Ехали недолго, потому что Ричмонд находился рядом с Лондоном, почти в его предместьях.
- Со мной! - бросил на ходу Григорий стрельцу, пытавшемуся бердышом преградить вход Андрею в двухэтажное, увитое диким виноградом здание, выделенное королевой для русского посольства. По широкой лестнице, покрытой дорогими персидскими коврами, они поднялись на второй этаж, в приемную русского посла.
- Князь Андрей Бежецкий! - представил своего спутника Алферев, опередив вопрос вставшего с кресла секретаря, - Доложи!
Постучав, в высокую белую дверь с позолоченными ручками, секретарь скрылся за нею. Через какое-то время дверь открылась. Из кабинета послышалось:
- Князь Бежецкий! Заходи!
Андрей вошел в большой и просторный кабинет. В глубине его, рядом с письменным столом, на стуле расположился грузный широкоплечий мужчина в ярко-зеленом кафтане, с умным, притягивающим взгляд лицом. “Это Бекман!” - сразу решил Андрей. За ним попытался войти Алферев, но мужчина остановил его:
- Посиди в приемной! Не по твоему чину разговор!
- И дверь прикрой! - напомнил он недовольно поморщившемуся Григорию.
- Будь здрав боярин! - из вежливости присвоив Бекману высокий чин, поздоровался Андрей.
- Будь здрав князь! - заулыбался Бекман. - Я не боярин, зови меня просто Елизаром Романовичем! А тебя не отличить от настоящего денди! Садись, располагайся как дома! - предложил он, показав на кресло рядом с ним.
Андрей сел. Он был взволнован. Впервые в жизни его официально именовали князем.
- Ну, расскажи мне князь о твоих с другом приключениях, а то мне Гришка, что-то невнятно тебя пересказал! - с лукавым простодушием попросил Бекман.
Андрей приступил к рассказу. Бекман слушал, пытливо сверля его глазами, в некоторых местах переспрашивая. Несколько раз он просил повторить рассказ о разбойниках, напавших на Андрея с Никодимом по дороге в имение, о лжеприставах в Донкове.
- Сидит, наверное, и сейчас эта гнида в каком-нибудь Приказе! - возмущенно воскликнул он, узнав о том, что Болдырь говорил о каком-то большого положения человеке в Москве, приказавшем убить Андрея.
Расспрашивал он Андрея и о том, что они с Василием видели у татар, турков и мавров. За окном уже наступили сумерки, а он все не отпускал Андрея. Наконец, довольный его рассказом, посол спросил:
- В Россию не собираешься возвращаться?
Андрей ждал этого вопроса.
- А меня там, в железо, как преступника, не закуют? - настороженно спросил Андрей.
- За что? - переспросил Бекман.
- За приставов, за то, что я самозванец, за побег из ямы? - обиженным голосом ответил Андрей.
- Нет! Это дело прошлое. Не самозванец ты, а князь Андрей Бежецкий. И доказывать тебе это, нет надобности. За возврат имущества придется побороться, но уж без этого не обойтись! Отвечаю тебе головой! Знал твоего отца я. В том злосчастном сражении под Оршей, когда он попал в плен, Михаил Семенович спас мне жизнь. Сразил саблей наемного кнехта, который надо мной, безоружным, уже меч занес. По гроб я ему обязан. Всю жизнь мечтал добром отплатить ему. Не удалось! И вот случай представился. Не ему, так его сыну! Так, что верь мне князь!
Нагнувшись к Андрею, Бекман продолжил шепотом:
- К тому же сейчас в России другие времена! Тиран, от которого пострадали тысячи невинных, в том числе и твой батюшка, умер! На престоле его сын государь всея Руси Федор Иоаннович, святой человек! В управлении государством ему помогает его конюшенный, боярин Борис Годунов, человек великого ума и душевной силы. Такие как ты грамотные и преданные Родине люди, ой как России сейчас нужны! Так, что решайся князь!
- Я согласен! - не раздумывая, воскликнул Андрей.
- Это хорошо! - обрадовался Елизар Романович. - А что думает о возвращении твой друг, боярский сын Васька Скурыдин?
- Он не вернется назад! - отрицательно покачав головой, ответил Андрей.
- Почему? - искренне удивился Бекман.
- Влюбился он без ума в одну юную девицу! - ответил юноша.
- И кто же она? Хороша ли собой? - поинтересовался Елизар Романович.
- Красива! - ответил Андрей. - Дочь сэра Эдварда Грина, офицера морского флота, убитого испанцами.
- Ну, что ж! - глубокомысленно произнес посол. - Сердцу не прикажешь. А жаль. Хотя как сказать. Я суженную свою только на свадьбе увидел. И ничего. Какой десяток лет живем в любви и согласии!
Сделав паузу, он продолжил:
- Было приятно поговорить с тобою князь. Кстати, мы всем посольством отправляемся в Россию где-то в ближайшее время. Недели через две, а может меньше! О точном дне отхода судна в Холмогоры тебе сообщит Григорий, раз вы с ним старые друзья. До отъезда можешь переехать к нам. Будем вместе вечера коротать! Деньги то у тебя есть?
- Есть! - ответил Андрей. - Я не против того, чтобы переехать, но мне бы хотелось на прощание побольше побыть с другом!
- Как знаешь князь! Ворота посольства для тебя всегда открыты! - произнес посол, встав из кресла, давая понять Андрею, что разговор с ним окончен.
О своем решении, возвратиться на Родину, Андрей сообщил другу в тот же вечер.
- Я бы с тобой! - сказал ему на это Василий, понимая, что отговаривать Андрея кощунственно и бессмысленно. - Но у меня Джейн!
- Я тебя понимаю! - посочувствовал Андрей. - Она верит в тебя!
Потом они говорили об отъезде. О том, как воспримет отказ Андрея сэр Уолтер Рэли. Кого первым будут провожать. В общем, думали, что все еще далеко.