- Вижу, ты здесь ни разу не бывал! Это Михайлово-Архангельский монастырь! - заметив жадный взгляд рассматривающего берег Андрея, пояснил лоцман. - Покойный государь Иоанн Васильевич, в прошлом году, для защиты от шведов приказал его острогом обнести. А вокруг него, Новохолмогорск(91). Сначала здесь только поморы жили, а потом купцы из Холмогор, Вологды, Москвы и заморские гости свои склады, амбары и избы понаставили! Богатая здесь торговля идет, пока море ото льда свободно!
Парсонс, также впервые увидевший крепость, осторожно пришвартовал “Диану” к пристани около укрепленного бревенчатым обрубом болотистого берега. Кроме “Дианы” у пристани стояли еще четыре корабля. На них развевались английские флаги. Под зычные команды своих старших, многочисленные грузчики, согнувшись от тяжести, по трапам несли мешки, корзины, бадьи с товаром, наполняя им ненасытные чрева судов. Это были последние корабли короткой летней навигации. Еще два-три дня и они, не дожидаясь, пока устье залива скует льдом, пользуясь попутным южным ветром, уйдут из Новых Холмогор,
держа курс к себе домой.
- Кто такие? Куда путь держите гости? - строго спросил сошедшего на берег капитана, внезапно появившийся возле него важный мужик средних лет, с аккуратно начесанной и смазанной маслом бородой.
О его высоком общественном положении говорила соболиная шуба, украшающий голову малиновый атласный колпак, подбитый мехом черной лисицы и желтые сапоги из персидского сафьяна. Разрез колпака, застегнутый серебряными пуговицами, франтовато украшали жемчужные нити. На вопрос надо было обязательно отвечать, потому, что важного мужика сопровождал стрелец, вооруженный бердышом.
- В чем дело? - поинтересовался у мужика, вышедший подышать свежим воздухом Бекман.
Он был недоволен тем, что посольство не встретили. Через английских купцов, убывавших в Россию ранее, воевода Петр Нащокин был предупрежден о сроках возвращения посольства.
- А кто ты, мил человек? - нагло поинтересовался мужик.
- Я, сейчас прикажу тебе дать батогов, и ты сразу узнаешь, кто я! - рассвирепел вышедший из себя Бекман. - Я посол государя Всея Руси и великого князи Федора Иоанновича в Англии!
Мужик мгновенно изменился в лице и упал на колени перед послом: - Прости батюшка! Не признал!
- Не суди его строго Елизар Романович! - внезапно вмешался в разговор, подъехавший с группой всадников дородный богато одетый воин. - Это я виноват!
Он спрыгнул с коня и обнял Бекмана:
- С возвращением на родную землю друже!
Это был Петр Афанасьевич Нащокин, новохолмогородский воевода. Бекман прижал к себе Нащокина. Они были знакомы еще с детства.
- Что это у тебя беспорядок такой Петр Афанасьевич! - пожурил воеводу Бекман. - Слуги борзые и никто не встречает!
- Да прости ты моего таможенного голову Борьку Щепоткина ради Бога! - взмолился Нащокин. - Государственный человек, мой первый помощник!
- Иди с Богом! И больше мне не попадайся! - разрешил таможеннику Бекман.
Таможенный голова вскочил на ноги, несколько раз поклонился Елизару Романовичу и скрылся в собравшейся толпе.
- Кроме меня, нет здесь людей важнее его! - объяснял Бекману Петр Афанасьевич. - Он главный сборщик налогов на этой таможне. Подчиняется только Москве. Без него и я ни копейки на государственные нужды из пошлинных денег взять не могу. Все ему должны!
Корабль датский сюда за две недели до тебя приходил! Так вот гости с того корабля говорили, что тебя и посольство, захватили морские разбойники и где-то держат в плену!
- Поспешили желаемое за действительное принять негодяи! - возмутился Бекман.
- Ну, что мы стоим Елизар Романович! От разговоров сыт не будешь! Истосковались наверное в море ты и все твое посольство по настоящей земной еде? Бери своих помощников, на коней и ко мне! Стрельцов твоих тоже пристроим! - предложил Нащокин.
Попрощавшись с капитаном “Дианы”, Елизар Романович с Алферевым и Бежецким, оседлав коней, которых им уступили слуги воеводы, поехали вслед за Нащокиным в острог.
Посольство разместили в хоромах воеводы. Банька, которую предложил им слуга воеводы, была настоящим наслаждением. Она располагалась под крепостными стенами, на берегу Двины. Воеводин банщик знал свое дело. Распаренные, сгорающие заживо Елизар Романович, Алферев и Андрей выбегали на улицу, где он обливал их ледяной двинской водой. После бани их пригласили на обед. На столе стояли соленые грибы, свежие ягоды, медовые напитки и квас. Слуги подавали к столу жареных гусей и куропаток, жареного поросенка, блюда из речной и морской рыбы, угощали гостей заморскими винами. У Андрея, от такого разнообразия, после безвкусной английской пищи и морской диеты на сухарях и солонине, слюнки потекли!
- Царский стол! - выразил свое мнение по поводу угощения Алферев.
- Ешьте дорогие гости! Жирку набирайте, а то скоро рождественский пост! - угощал их хлебосольный воевода.
Здесь на обеде, Елизар Романович представил Нащокину юношу.
- Знавал я твоего батюшку! Хороший был человек! - признался Петр Афанасьевич. - Жаль, что не дожил он до этих дней!
Его потрясла история, рассказанная Андреем.
- Сдается мне князь, - сказал он, выслушав Бежецкого, - что все твои несчастья от чьей-то злой воли. Доказать причастность злодея к этому не просто, но определить легко! Достаточно задать себе вопрос мудрых римлян “Cui Prodest!”. Я думаю переводить не нужно. Здесь все знакомы с латынью. Ты сам на досуге реши, кто он? Думаю, не ошибешься!
Бросив на Андрея красноречивый взгляд, воевода предупредил его:
- Если в Москве придется столкнуться с ним, будь настороже!
Счастливый от возможности находиться в кругу друзей, размякший от баньки и “царского стола” Андрей не придал значения его предостережению. А, напрасно!
Нащокин рассказал своим гостям, когда они смогут ехать дальше.
- Дороги от Нового города до Вологды, летом по суше скорее нет. Среди дремучего леса идет разбитая, заболоченная колея. Мосты и гати делать некому. Места малонаселенные. Надо будет подождать, когда ударят морозы. А еще лучше, выехать за недельку до зимнего Николы. Тогда торговый люд ринется из Москвы в Холмогоры и обратно в Москву. Дорогу прикатает. За двадцать дней, без происшествий вы доберетесь до Вологды. Из Вологды, ямской гоньбой с ветерком, дня за два, доедете до Ярославля. Ну, а там уж до Москвы рукой подать!
- А как здесь купцы летом товары возят? - поинтересовался Алферев.
- Только водным путем! - ответил воевода. - Вверх по Двине, потом по ее притоку Сухоне до Великого Устюга и дальше до Вологды. Везут на стругах, дощаниках и насадах. Суда в основном принадлежат вологодским купцам, которые сдают их в аренду. Вместимость судов большая. Насады например, широкие, плоскодонные, до десяти сажень длиной, сидят в воде на четыре фута, принимают до двенадцати с половиной тысяч пудов груза. Такие суда при сильном попутном ветре плывут под парусом, а в противном случае, плывя вверх по реке, идут бичевой, которую тянут до 70 крепких работников.
На следующий день Нащокин показывал им Новые Холмогоры.
- Вот здесь я приказал построить гостиный двор для иностранных купцов! - рассказывал он, показывая двухэтажные деревянные хоромы, еще пахнущие смолой. - Скоро мы их сюда из Холмогор переселим.
Взойдя на стены крепости воевода долго показывал им ее двойные рубленые стены, башни с воротами на север, запад и юг, окружавший их ров с тыном в нем и надолбами перед ним.
После обхода крепости, Нащокин повел своих гостей в Михайло-Архангельский монастырь, состоявший из двух деревянных церквей и сруба, в котором находились кельи монахов.
- Теперь она в полной безопасности! - гордо заявил он, когда они вошли в соборную церковь Михаила Архангела.
Петр Афанасьевич знал, что говорил. В 1419 году шведы и датчане, высадившись на берег Северной Двины, сожгли монастырь, а монахов убили.