Через неделю, судья князь Куракин зачитал Коробьину и Бежецкому волю государя, о том, что спор их должен быть решен божьим судом. Дьяк Клобуков вручил обеим срочные грамоты, в которых говорилось, что через 10 дней, с восходом солнца, они должны стоять на поле со своими стряпчими и поручниками. Местом поля был назначен заливной луг, сразу за Москвой рекой возле моста напротив Москворецких ворот Китай-города. Кому Бог даст одоление, тот будет чист. Тот, кто не вынесет боя, даже если останется жив, будет заключен в тюрьму с последующим царским наказанием: истец за клевету, а ответчик за обиду истца.
Выслушав судью, Коробьин сразу же поехал к себе домой. Он был в замешательстве. Ему не терпелось поделиться своими сомнениями с Ириной.
- Почему ты так переживаешь? - удивилась Ирина. - Неужели не справишься с еще не оправившимся от болезни мальчишкой?
- Ирина, а если я проиграю?- пытался оправдаться Коробьин.
- Ах, вон оно что! - рассмеялась Ирина. - А что же ты хотел? Ты боишься?
- Да боюсь! Если он действительно есть, - Юрий показал пальцем в небо, - то мне не сдобровать! В божьем суде не сила берет, а правое дело!
- Жаль, что ты так думаешь! В народе по-другому говорят: “Коли у поля встал, так бей наповал!” - с усмешкой произнесла она. - А ты, я так чувствую, бить наповал уже не сможешь! Что же придумать?
Ирина задумалась. Юрий с надеждой бросал полные отчаянья взгляды на нее.
- Мы выставим вместо тебя наймита! В день поединка! - наконец сказала она. - Скажешь, что захворал!
Коробьину полегчало. Что-что, а где взять наемного бойца, он знал!
Шибаев Гришка никак не мог оторваться от только что вынутого из кипящего бульона, коровьего мосла, смачно хрустящего хрящами на зубах. В дверь избы постучали. Гришка недовольно положил кость на деревянную тарелку: “Кого это там принесло!”.
- Кто там? - подойдя к двери, спросил он.
- Свои! - ответил ему мужской голос.
Гришка узнал своего бывшего начальника Коробьина. Отодвинул засов пригласив:
- Проходи князь!
Князь, не спрашивая сел на скамью. Огляделся. На стенах избы на крючках всюду были развешаны доспехи, сабли, топоры, кинжалы и щиты.
- Пора тебе Гриша хозяйку заводить! - посоветовал он.
- Не надо! - хмуро ответил Григорий. - Одна сухота от них!
- Тоже правильно! - согласился Коробьин. - Дело у меня к тебе есть!
Коробьин и Шибаев были знакомы друг с другом уже лет пятнадцать. Григорий, тогда пышущий здоровьем и силой сын сельского дьячка, устроился в Разбойный приказ помощником заплечных дел мастера. Им часто приходилось вместе на допросах стоять. Через два года он стал мастером. Обладающий большой физической силой Шибаев искал и не находил применения ей. Ни один кулачный бой на Москве реке не обходился без него. Дальше, больше. Один из его друзей, предложил ему выйти на поле вместо него. Григорий попробовал. Получилось. А когда ему за это стали платить неплохие деньги, Шибаев всерьез занялся необычной работой. Противники редко оказывали ему сопротивление и разбегались только от одного его вида. Он даже ушел из Разбойного приказа, потому что заказы начали следовать один за другим. Так Шибаев стал платным наймитом на судебных поединках.
- Говори про свое дело! - сухо потребовал Григорий.
- На поле вместо меня выйти! - сообщил Коробьин.
- Кто он? - поинтересовался Шибаев.
Бойцов, хоть как-то представляющих ему угрозу, он старался обходить.
- Князь Бежецкий, мальчишка, справишься с ним легко! - охарактеризовал ему соперника Коробьин.
- Как биться? Пешим или конным?
- Пешим!
- Покалечить или …?
- Или!
- Сколько? - спросил Шибаев.
Коробьин снял с пояса туго набитый кошель и высыпал его содержимое на стол. Шибаев принялся за подсчет денег. Пересчитав, он поднял на него глаза:
- Здесь не хватает еще столько же!
- Помилуй Бог! - взмолился Коробьин. - Откуда у меня такие деньги.
Шибаев встал из-за стола якобы с намерением выпроводить гостя:
- Забирай эту мелочь, бери в руки сабельку и на поле! Разговор окончен!
Коробьин снял с пояса еще один мешочек с деньгами, и бросил его на стол:
- Возьми и подавись!
Шибаев, не заметив нанесенного ему оскорбления, пересчитал деньги.
- Считай, что предварительно договорились, - сказал он. - За два дня до поля сообщишь мне время и место проведения поединка. Расскажи, где он живет. Мне надо убедиться, такой ли он хлюпик, как ты его описал!
Андрей выслушал приговор царя спокойно. К этому все и шло. Он отомстит злодею за все обиды. Но у него ничего нет для поля: ни оружия, ни брони. Бекман с братьями, которых он попросил быть его поручниками и стряпчими, предлагали ему свои доспехи, но Андрей отказался. Пора иметь свою броню и оружие. Хороши были отцовы бахтерцы, да только где и у кого они теперь? После выплаты части долга Коробьиным, деньги у Андрея были. Поэтому, прямо на следующий день, сразу после сообщения о предстоящем поединке, он, взяв с собой Никодима, отправился в оружейные ряды Гостиного двора.
Чего там только не было. На стенах лавок висели доспехи из металлических пластинок, наложенных друг на друга наподобие рыбьей чешуи; железные кольчуги из округлых колец; байданы и полубайданы из крупных и плоских колец. Здесь можно было купить и панцири, кольчуги, изготовленные из более мелких и тонких “плосковатых” колец, что делало их в два раза легче кольчуг. Отдельно располагались блистающие вороненой сталью и отделкой позолотой дорогие юшманы, панцири у которых на груди, спине и боковых частях среди колец имелись два или три ряда металлических пластин; бахтерцы, схожие с ними; зерцала - соединенные ремнями и кольцами металлические пластины, надевавшиеся поверх кольчуги. Самыми простым из всех доспехов был куяк, который представлял собой кафтан из плотной материи, с нашитыми на нее металлическими пластинками или частями кольчуг.
Не менее разнообразен был ассортимент боевых наголовий. На прилавках лежали “ерихонки”, “мисюрки”, традиционные русские “шишаки”, дешевые “бумажные шапки”. Там же можно было увидеть наножники и налокотники.
Надолго задержался Бежецкий в лавках, торгующих холодным оружием. Здесь, он увидел изящную шпагу в кожаных ножнах, одиноко лежащую среди дорогих персидских и турецких сабель из дамасской стали и недорогих русских. Его внимание привлекла ее сложная гарда, которая должна была надежно защищать пальцы руки. В верхней половине двухлезвийный клинок был украшен вытравленным и позолоченным растительным орнаментом. Андрей присмотрелся к вырезанной на клинке надписи в картуше. “Толедо, 1583 год” - прочитал он текст, написанный латиницей. На другой стороне клинка стояло имя мастера.
- Господин сомневается? - спросил его продавец, смуглолицый мужчина, с золотой серьгой в ухе.
Вытащив шпагу из ножен, он другой рукой взял ее за острие и спокойно притянул к эфесу. Клинок согнулся в дугу, но не сломался. Продавец отпустил острие. Клинок со свистом разогнувшись, принял прежнюю форму. Таким образом, продавец показал покупателю, что его товар и есть исключительно гибкий толедский шпажный клинок, который в оружейных лавках Испании продается свернутым в кольцо.
- Сколько? - спросил Андрей.
- Пять рублей! - назвал цену продавец.
- Я подумаю, - пообещал Бежецкий и пошел к выходу. Покупать он ничего не стал потому, что еще не знал, как захочет биться Коробьин: конным или пешим. От этого зависел выбор оружия.
Вечером к нему приехал Бекман. Он был у Бухарина, стряпчего Коробьина. От него стало известно, что Коробьин будет биться пешим.
- Не завидую я тебе князь! - сказал Андрею Елизар Романович. - Много ли у тебя сил осталось после болезни. Сможешь ли поле отстоять? Коробьин не в пример тебе бугай здоровый!