Не прошло и часа, как изрядно подвыпившая «гопкомпания», под маловразумительное тренькание и пение присутствующих здесь же гусляров, устроила танцы. Дружинники, повыскакивав с лавок, принялись акцентированно ударять ногами об пол, прихлопывать в ладоши, попутно подпевая гуслярам – в общем, все те, кто видел передачу «играй, гармонь», поймут, смогут представить и по достоинству оценить разыгравшееся на моих глазах действо. Визжащие служанки-челядинки, пребывавшие в явном количественном дефиците по сравнению с мужским контингентом, пользовались повышенным спросом последних. Их облапливали, зацеловывали, пытались задирать юбки. Слава богу, до публичного совокупления прямо в пиршественном зале дело пока не доходило. Некоторые разнополые парочки удалялись с пира, под сальные шуточки остальных участников застолья.
Хоть из спиртного я и выпил только один бокал пива, но меня, несмотря на шум и гам вокруг, начало сильно клонить в сон. Заметив мое квёлое состояние, Перемога передал меня «из рук в руки» – под опеку моих дворян, все это время тусующихся в коридоре за дверьми. Дворяне, довольные оказанным им доверием, восприняли поручение Перемоги с энтузиазмом и торжественно сопроводили, а затем, предварительно раздев, спать уложили своего юного шефа.
Опять внезапно наступает утро… Опять меня аккуратно трясут за плечо… Опять, разлепив глаза, я наблюдаю опротивевшие рожи спальников. Прямо день сурка какой-то…
– Подымайсь, Владимир Изяславич! Петухи уже прокричали! – бодрым до изжоги голосом будит меня спальник Веруслав.
– Да плевать я на них хотел! – при этих словах я натягиваю одеяло на голову.
– Чего, княжич? – вопрошает второй голос, похожий на голос Корытя.
Всего спальников у меня три человека: Корыть, мой ровесник, Тырий – старше меня на два года и боярич Веруслав, старше меня на год. Помимо спальников в штате моих дворян состояли три меченоши: Вертак, младше меня на год, Вториж, старше на два года, и боярич Нерад – мой ровесник, а также трое конюших – ровесник Усташ и два боярича – Лют и Борислав, старше меня на год и на два соответственно.
– Зачем так рано вставать, темень еще! – сон у меня стремительно проходит, но выползать из теплой постели нет никакого желания.
– На то и зима нам дана! Холодно, тёмно… – глубокомысленно отозвался заглянувший в комнату Нерад.
– Да вы, я посмотрю, прям философы!
– Кто это?
– Дед Пихто!
– Не слыхал о таком. – Нерад обернулся к Корытю. – А ты знаешь этого деда?
– Тьфу ты, – вставая я, скинул с себя одеяло. – С вами и пошутить нельзя. Давайте по-быстрому облачайте меня, иначе я окочурюсь.
– Счас, княжич, счас! – засуетились мои няньки.
Скинув длиннополую ночную рубаху, я стал при помощи дворян переодеваться в местный костюм.
На гульбище[2], выходящее во двор, накинув на плечи теплый кафтан с позументами, вышел Изяслав Мстиславич. Любил он иногда понаблюдать со стороны за тренировками своих воев. Но сейчас его интересовал его собственный сын, день ото дня все больше отходящий от болезни – приходящий в себя, восстанавливающий память и воинские навыки.
Сначала князь выхватил взглядом мощную фигуру наставника, возвышающегося среди своих учеников, а затем глаз князя быстро выцепил из толпы собственного сына, выделяющегося на фоне дворских своими богатыми одеяниями.
Перемога в данный момент учил княжича стрельбе из лука. Лук княжича специально был сделан для подростка – внешне почти неотличим от взрослого, но не такой тугой. Изгибы лучины лука с внешней стороны усиливались сухожилиями, а с внутренней – роговыми пластинами, прикрепленными к лучине прочным рыбным клеем. Рукоять лука и его концы имели костяные накладки. На концах они были с отверстиями, куда крепилась тугая тетива. На стрелы были насажены трехгранные железные наконечники, тыльные концы стрел оканчивались двумя коротко, наискось обрезанными соколиными перьями.
Княжич брал стрелы из покрытого бархатом колчана и пускал их в обведенный угольком кружок на доске, прислоненной к забору в тридцати шагах. Княжич старательно целился, но в доску в пределах круга впились пока лишь всего две стрелы, остальные в круг не попадали. Но и этот результат был просто отличным, если сравнивать с показателями недельной давности, когда княжича пришлось, по сути, заново учить стрелять из лука. Тогда дядька Перемога сильно разозлился, показывая княжичу, как надо держать правильно лук и целиться. В тот день князь не выдержал и сам подошел к сыну, взял у него лук и стал показывать, как класть стрелу, тянуть тетиву. Объяснял, что надо прикрывать левый глаз, а правым надо сразу вместе увидать перо стрелы, жало наконечника и тот кружок на доске, а затем, не виляя луком поднять его с наложенной стрелой немного кверху. Ведь стрела летит не прямо, а падает по дуге. До доски тут шагов тридцать, значит, лук надо поднять самую малость, а если будет сто шагов, то больше. Если сбоку ветер дует, то лук надо повернуть немного к ветру. И только выполнив все эти нехитрые правила, можно пускать стрелу в полет. После подробных отцовых объяснений княжич с ходу поразил мишень, чем очень порадовал отца!