Глава V. Сторожи
Весть о том, что Удача не простой парень, а князь, облетела всех жителей Донкова. Пересказывая его историю, большинство жителей городка переживало и болело за юношу. Находились и те, кто злословил на него, обвиняя во лжи и самозванстве. Как же князь, еще вчера имени своего не помнил! Ваське Скурыдину один раз даже пришлось заступиться за Андрея, услышав на улице брошенную одним из двух младших братьев мельника Федотыча в его адрес обидную фразу:
— Это он юродивого к нам привез!
Братья, крепкие на кулачный бой мужики, не ожидали, что Васька, не разговаривая, так врежет обоим, что они, опомнившись, долго будут харкать кровью, глядя вслед неторопливо удаляющемуся от них Скурыдину.
Слухи дошли и до воеводы. На третий день, после того как княжич опять слег в постель, вечером, к дому Лыковых подъехал в сопровождении двух слуг и сотского Дружины Ерофеева сам воевода Вельяминов. Лыков и Арина Евдокимовна, выбежав во двор, склонились в поклоне перед высоким гостем.
— Показывайте хозяева своего князя! Где он у вас? — громко потребовал голова.
— В комнате, я покажу! Только не надо шуметь! — тихо ответила Арина Евдокимовна и повела гостей за собой.
Воевода долго стоял у кровати лежащего в беспамятстве больного, вглядываясь в черты отмеченного умом и благородством юного лица незнакомца.
— Есть тут у вас место, где бы мы могли переговорить с глазу на глаз? — тихо спросил он через некоторое время у хозяев.
— В горнице, господин воевода! — ответил Лыков. Арина Евдокимовна осталась у постели больного, а мужчины прошли в горницу.
— Ну, что он тебе рассказывал? — спросил Вельяминов у Лыкова, оглядев комнату и убедившись, что они одни. Лыков пересказал воеводе, то, что он слышал от юноши.
— Что я тебе скажу Лыков! — произнес Вельяминов, бросив на него красноречивый взгляд. — Деда я его знал, а вот отца ни разу не видел. Честно скажу, может он княжич, а может, и нет. Как мой холоп Ивашка, оказавшийся Кудеяровым разбойником Кистенем!
— Не может быть, господин воевода, Васька Скурыдин сам видел, как его подстрелили разбойники Кудеяра! — уверенно возразил Дружина Ерофеев.
— Так-то оно так! Только дело это темное. Я поясню, о чем речь. Государь Иоанн Васильевич, осерчав на окольничего князя Михаила Семеновича Бежецкого, наложил на него опалу и выслал из Москвы в свою вотчину под Коширой. Государь наш грозен, но отходчив. На следующий день он сменил гнев на милость и приказал вернуть князя обратно в Москву. Но возвращать уже было некого. Сердце князя не выдержало царской немилости, и он скончался, даже не доехав до своего имения. Тогда, Иоанн Васильевич потребовал доставить к нему для царской милости и утешения сына князя, Андрея. Тот только, что вернулся из-за границы, где обучался разным наукам. Не застав батюшку в Москве и еще не зная, что его уже нет в живых, княжич немедленно поскакал в родовое имение, надеясь успеть увидеть его живым. И исчез. Разгневанный государь приказал найти княжича живым или мертвым. Слава Богу, в Разбойном приказе людишки не зря свой хлеб едят. Нашли душегуба, который нашего княжича топором зарубил! Вот какие новости с гонцом из Москвы пришли, еще три дня назад! Теперь думайте стрельцы! Кто у тебя дома Лыков, в постели лежит?
Воевода уставился на обоих стрельцов. Те смотрели под ноги, не зная чем возразить.
— Лыков! — Вельяминов остановил взгляд на Тимофее Мартынове. — О нашем разговоре никому ни слова, а ему и жене особенно. Баба сам знаешь, разболтает! С больного глаз не спускай, пока грамотка о нем до Москвы не дойдет! Там получат и разберутся!