- Ты говоришь по-русски, ты славянка?
Девица неожиданно разревелась, некрасиво выпятив губки.
Да что же это за подарок такой. Мой приятель жалобно сник, мне пришлось нагибаться и одевать штаны.
Зажёг светильник, наконец рассмотрел, кого мне подсунули.
Девица далеко уже не девочка, ей хорошо за двадцать. Фигурку я успел рассмотреть, миниатюрная и стройная, кожа нежная. Лицо скорее славянское, красавицей трудно назвать. Нос картошечкой, щёки усыпаны веснушками, форма лица круглая. Глаза светлые, может серые или голубые, при этом свете не понятно. Волосы рыжие и очень короткие, больше подошли бы парню. В целом впечатление скорее приятное, если бы не слёзы.
Я потянул девушку за руку, заставляя сесть. Ба, да её бьёт дрожь. Пришлось сорвать покрывало и накрыть, постепенно она успокоилась.
- Да, я русская. А Вы кто?
Хм, вот и ответ, она моя землячка. Но дальнейшее меня повергло в шок. Рассказ девицы просто заставил крепко задуматься. Я разбудил своего служку и послал на кухню принести нам что-нибудь перекусить. Не знаю уж, как мой Ванятка там договаривался, без знания языка, но притащил целое блюдо с мясом, лепешками и овощами. К этому шёл освежающий напиток.
- Составишь мне компанию?
Девушка, замотанная в покрывала, робко улыбнулась и кивнула. Проговорили мы до утра, и только когда загоношились птицы, улеглись спать. Встали поздно, девица ушла, а я пошёл к ожидающим меня друзьям. Нам накрыли обильный стол, время то уже обеденное.
Глава 17
17
Пока ел, думал о том, что делать с Людмилой. Ночную гостью величают Людмилой Афанасьевной, и она не совсем местная. Как и я, девушка попала сюда из будущего. Только из 1919 года. Выросла в семье столичного купца второй гильдии. Благополучное обеспеченное детство и юность. Частные учителя и соответствующее обучение. Папенька даже отдал дочь учиться на высших женских Бестужевских курсах. Проучиться удалось три года из четырёх, потом грянула революция, сначала одна, затем ещё более безжалостная и кровавая. Отец выжидал, думая, что всё успокоится. Когда ВЧК начала зачищать классовых врагов, убивая и грабя всех неугодных, отец решил бежать на юг, в Крым к Деникину. Там собирались те, кто не хотел сидеть и ждать стука в дверь. Семья из четырёх человек, включавшая её маменьку и младшую сестру Анну, сумели бежать из революционного Петрограда. Поезд, идущий на юг несколько раз грабили, потом его вообще остановили, пассажиры пошли пешком до следующей станции. Это путешествие слилось у девушки в череду неприятностей. Под конец они добрались до Воронежа, но там их поместили в тифозные бараки. Сначала в дороге заболела Аннушка, потом остальные. Людмила металась в бреду, пришла в себя через две недели, худая как щепочка и остриженная налысо. Беды буквально преследовали её. С трудом нашла отца в соседнем бараке, тот медленно выздоравливал. А вот маменьку и сестру так и не отыскала, сказали, что обе умерли через четыре дня. Их тела вывезли за город, засыпали хлоркой и похоронили вместе с другими в братской могиле.
Так они остались вдвоём, практически без средств, все деньги и украшения украли. Отец продал золотой крестик, чудом оставшийся незамеченным, и они двинулись в сторону Тифлиса. В дороге мужчина передумал, и они на подводах решили добраться до Баку, где у отца был давний компаньон. В Дербенте им удалось сесть на небольшое судёнышко, идущее в Баку. Ужасный морской шторм опрокинул его, и Людмила с отцом на куске деревяной обшивке добрались до берега, остальные утонули.
Но первые же встречные отнеслись к ним жестоко, просто связали и кинули в повозку. Так оба попали в рабство. Измученных невольников привезли на рабский рынок Решта. Вначале их купил вместе один землевладелец, только отца он отправил в своё загородное поместье, а девушку оставил в городском доме.
И пришлось той хлебнуть всей прелести судьбы невольницы, хозяин в первую же ночь взял её в постель, так она рассталась с невинностью. Но, на её счастье, каноны красоты здесь иные. В девушках местные ценят развитые, женственные формы, а цыплячьи стати новой невольницы и ей тифозная причёска заставили перепродать другому. Так она оказалась в доме у моего знакомого.
И вот я сейчас смотрю на хозяина дома, заставляя нервничать, - господин, вам не понравилась девушка, которую я прислал? Мне казалось, вам будет приятно пообщаться с землячкой.
Мне даже не пришлось притворяться. Подгон подобной девицы довольно сомнителен, учитывая её преклонный возраст, лет в 25 и нестандартную внешность с неразвитыми бёдрами. Попахивает унижением.