— Да? — перевела специально натренированный устрашающий взгляд Анна Зверева, но на синеволосую шебутную девушку он не подействовал.
— Почему вы меня не вызвали? — с искренним возмущением и обидой в голосе выпалила Озерецкая, — я так ждала!!!
— А ты почему еще здесь? — отразила вопрос Анна Зверева и добавила строгим тоном, — обеденный перерыв хоть и длинный, но отсюда до ресторанного блока идти дольше всего.
— Ты мазохистка? — заинтересованно вскинул я бровь, когда возникла небольшая пауза.
— А мазохистка это кто? — удивленно потупила голубые глазки Озерецкая.
— Та, кто испытывает восторг при виде Анны Руслановны, — пояснил я и тут же ловко заблокировал попытку удара под дых.
— Тогда я полная мазохистка! — с блестящими глазами выдала Озерецкая и я предусмотрительно отошел на два метра в сторону.
Смеяться и защищаться одновременно не очень-то удобно.
— Соколов, заткни рот, — прорычала Анна Зверева и вернула на этот раз наигранно доброжелательный взгляд на свою поклонницу, — забудь, что Артемий Сергеевич тебе сказал, что ты хотела, Камила?
— Так я это... — робко соединила указательные пальцы Озерецкая, — вопросы. Вы обещали ответить после занятия!!!
Доброжелательная маска на лице Анны Зверевой исчезла в тот же миг, сменившись обреченностью.
Любопытная реакция.
В подобный ступор с легкой безысходностью, обычно уверенная, жесткая и бескомпромиссная Анна Зверева попадала лишь при общении с моими сестрами, чем я без зазрений совести постоянно и пользовался.
Эта Озерецкая начинает мне нравится.
— Сколько? — сухо спросила Анна Зверева.
— Чего сколько?
— Вопросов, — предчувствуя катастрофу уточнила Зверева.
— А! Ну... — на миг задумалась Озерецкая и начала считать в уме загибая пальцы.
— Хватит! — взорвалась Зверева, терпения которой хватило только до девятого пальца.
А жаль, Озерецкая явно не планировала останавливаться и мне было даже интересно как бы она считала после десяти.
— Письменно! — выпалила приемлемое решение Зверева, — отправь вопросы мне на почту!
— Но там столько печатать... — разочарованно выдохнула Озерецкая, но быстро вернула себе позитивный настрой, — хорошо! Так и сделаю! Простите, что оторвала! До свидания! — обрывисто и нервно, словно фанатка в общении с корейским поп-идолом пропищала девушка и умчалась в раздевалку.
— Скажешь хоть слово об этом, и я тебя прикончу прямо здесь, Соколов, — холодно предупредила Зверева.
Но у меня и без этого был один безотлагательный вопрос, но переходить к нему нужно было аккуратно.
— Расскажешь, кто это такие? — кивнул я в сторону пятерых девушек в серо-черной униформе, которые на вторую половину занятия пришли из раздевалки вместе со Зверевой.
Участия в занятии они не принимали, просто наблюдали со стороны, а сейчас девушки беспрекословно приводили в порядок после лицеистов тренировочный зал и секции, отнимая работу у уборщиков.
— Не только аристократы мечтают попасть в боевые тройки, Соколов, — явно ожидая этого вопроса вздохнула Анна Зверева с подавленными глубоко нотками сочувствия, — у простолюдинов тоже есть специальное отделение с программой подготовки к боевым тройкам, и конкурс там гораздо выше, чем на вашем офицерском курсе. Боевая тройка ведь развивает не только аристократа, но и его партнеров, и способа взрастить личную силу эффективнее в этом мире еще не придумали. Это не говоря о мировой славе, баснословных жалованьях и бесконечных предложениях особо заметным сменить сословие или войти под крыло в сильный род. Каждый простолюдин мечтает попасть в эту программу.
— Ты тоже мечтала? — уловив ностальгические нотки в голосе разоткровенничавшейся Зверевой спросил я.
Столица определенно странно влияет на Звереву. Под определенным углом она теперь даже напоминает живого человека. Может, у нее и сердце есть.
— Не твое дело, — мгновенно закрылась своей привычной ледяной маской Анна Зверева и продолжила сухим отстраненным тоном, — на первый офицерский курс ежегодно принимают около сотни аристократов и всего двести простолюдинов из десятков тысяч получают реальный шанс попасть в тройку. Отбор и критерии в программе весьма строгие и только лучшие из лучших простолюдинов получают право присутствовать на занятиях с аристократами и, соответственно, имеют реальные шансы попасть с кем-нибудь в тройку.
— И эти не лучшие? — кивнул я на пятерку девушек, усердно работающих швабрами и тряпками.