Вопросов задает меньше.
— Ну и ладно, — отмахнулся я.
— Как это ладно... — подозрительно отозвалась Эмилия, — мы разве крюк делаем не для того, чтобы от них оторваться?
— Нет конечно, этих так легко не сбросить, упертые, — укоризненно взмахнул я рукой, — мы кое-куда зайдем по пути. Ты же сама согласилась прогуляться.
Ширины тропы хватало только на одного и лица Эмилии я не видел, но вернувшуюся тревожность девушки ощутил.
— Артем, мне не нравится твой тон, — недоверчиво буркнула Эмилия и ткнула меня в спину, чтобы я обернулся и развеял ее тревоги и закравшиеся опасения.
— Какой такой тон? — невозмутимо спросил я, не поддаваясь на провокации.
— Будто ты что-то задумал, — заключила девушка убежденно.
— А, — вздохнул я, — привыкнешь, это мой обычный голос.
— Голос или состояние? — напряженно спросила Эмилия, продолжая тыкать мне в спину своими маленькими, но острыми, словно стрелы, ручками.
С ее нервами и нетерпеливостью мы потом обязательно поработаем.
— Артем, куда мы идем?! — не выдержав долгой паузы уже требовательно спросила Эмилия.
— На встречу, — честно ответил я.
— С девушкой? — неожиданно прекратились осуждающие тычки в спину.
— Угадала.
— Кобель! — обвинительно воскликнула Эмилия и от последующего тычка я предусмотрительно увернулся.
В нем чувствовалась накопленная обида, кристаллизованная в довольно плотный эфирный слой. Таким ударом и кости сломать можно, а говорила, что второй ранг.
— А меня зачем потащил?!
— О! Ты не так поняла, — поспешил я внести уточнение, а то опять обо мне надумали всякого, — не на такую встречу. Там слишком много свидетелей, а Елецкая в склонностях к прилюдному сексу замечена не была.
— Стой... ты... что... Елецкая, которая цесаревна? — еле нашла слова сбившаяся с шага Эмилия.
— Да, она же Елизавета Елецкая, — сказал я и сердечко девушки позади меня ощутимо ускорилось.
— Это ведь не официальная аудиенция? — осторожно спросила Эмилия, отчаянно борясь с желанием развернуться и броситься подальше отсюда.
— Не особо официальная, — не стал отрицать я, и остановился у последней раскидистой ели, за которой начиналась ровная полянка с идеально стриженными цветочками и благоухающими многоуровневыми клумбами.
— Я подписывалась умереть в бою и в субботу! — возмутилась Эмилия изменению в планах.
— Планируешь попасть в вальхаллу или завещание забыла написать? — заинтересованно уточнил я, обернувшись, — не знал, что у тебя скандинавские корни.
— Какие еще корни!! — из последних сил выдохнула раскрасневшаяся Эмилия, толкнула меня напоследок в грудь и отвернулась.
Глубоко вдохнула и выдохнула, набираясь смелости перед тем, как отправиться одной в кромешную темноту неосвещенной дикой тропы, из глубин которой все еще доносились пугающие шорохи и рык гвардейцев.
— Ты с ума сошел, — так и не решившись на самостоятельный обратный путь, обреченно выдохнула Эмилия.
Надув щеки и вновь нахмурившись, словно пушной зверек, девушка в знак протеста села прямо на тропинке, скрестив руки и с решительной невозмутимостью обиженного ребенка добавила: я никуда не пойду!
— И не надо, мы уже пришли, — спокойным голосом заметил я, и, не оборачиваясь, потянул ветку ели за своей спиной, открывая для Эмилии вид на уютный цветочный сад с мраморными фонтанчиками и обвитой плющом каменной беседкой посреди пруда.
На этот раз девушка никаких слов не нашла, молча хлопая серыми глазками, в которых бурлила адская мешанина из злости, осуждения, обиды и целого спектра несочетаемых эмоций.
Я не стал ждать пока Эмилия отойдет от шока и найдет особенно обидную и четко выражающую ее позицию фразу и заговорил первым.
— Будь добра, подожди здесь, — мягко скомандовал я, — я ненадолго. И передай тому амбалу позади, что он заступил за границу уже на три метра.
С этими словами я скользнул под ветку ели и уверенным шагом направился прямиком к беседке.
Глава 24
В итоге, Эмилии не потребовалось утруждать себя и кому-либо передавать мои слова.
Я намеренно сказал фразу про пересечение границы громко, чтобы гвардейцы позади ее услышали и, надо признать, отреагировали они быстро и без всяких дополнительных пояснений.
Ритмичный звук стремительно удаляющихся шагов был усладой для моих ушей. Настроение поднялось, а улыбка сама вернулась на лицо, отгоняя едкую сонливость. Даже просто дышать стало свободнее.