— То есть о том, что государь защищает род Соколовых никто не знает? — вычленил я главный факт и уложил его на полочку к особо ценным данным.
— Никто посторонний, — охотно подтвердила Зверева.
— И с ним, получается, ты тоже не знакома? — кивнул я на небольшой монитор охранной системы на стене.
Следом за моими словами раздался звонок и на экране подсветилось изображение с наружной камеры.
Угрожающего вида амбал в спортивной белой футболке и шортах стоял по стойке смирно, заложив руки за спину.
Остроконечные черты и взгляд уставшей бешеной собаки выдавали в нем гвардейца. Одного из десяти наказанных бедолаг, которые до этого предпочитали незримо плестись позади, а не нагло звонить в дверь.
— Не знакома, — нахмурившись ответила Зверева, — кто это?
— Один из горе-телохранителей Елецкой, — махнул я рукой, — впусти.
— Зачем? — тут же напряглась Зверева, почуяв подвох.
Похвальная интуиция, между прочим.
— Можно, конечно, не впускать, — безразлично сказал я, — но, боюсь, если эта единственная попытка выйти на разговор сорвется, они перейдут к крайним мерам и сдержать обещание не сокращать царскую армию станет проблематично.
— Что ты им сделал? — разозлившись словно ее младших братьев обидели прорычала Зверева.
— Сколько времени? — задумавшись спросил я.
— Пол двенадцатого, — подозрительно отозвалась Зверева.
— Тогда сегодня еще ничего, — расслабленно выдохнул я.
Вот если бы уже наступил полдень…
— Соколов!
— Что? — возмутился я произношению моей фамилии столь явно осуждающей тональностью, — Ну не люблю я когда за мной следят!
— Ох, милостивый государь, дай мне терпенья, — зачем-то перекрестилась Зверева и медленно пошла к терминалу, потирая виски.
Щелкнули защитные механизмы, отворяя калитку. Временно ослабил свою хватку защитный эфир стационарных щитов, пропуская внутрь себя двухметровое тело, которое удивительно грациозно для своих габаритов вошло внутрь дома.
За спиной здоровяка раздался хлопок, восстанавливая временные бреши и вновь отрезая мини-особняк от окружающего мира.
— Артемий Сергеевич Соколов, — поднялся я поприветствовать гостя и протянул ему руку.
— Феликс, — ответил крепким рукопожатием здоровяк, тщательно скрывая внутреннюю ненависть.
Получалось у него это еще хуже, чем у Зверевой. Где-то в гвардейских курсах явно пробел в обучении. Не может же быть дело во мне.
— Очень приятно, Феликс, — радушно улыбнулся я, — можете присесть в обгорелое кресло или на пол. Большим, увы, пока не располагаем. На коробки садиться не советую, там может быть что-то хрупкое или взрывоопасное, — покосился я на Звереву.
— Постою, — лаконично ответил здоровяк и оперся на стену.
— Это моя секретарша Анна, — повел я рукой в сторону девушки, занявшей отдаленную безопасную позицию в кухонной зоне, — она может предложить вам воды. К сожалению, предложить нам больше нечего. Вот если бы вы предупредили о своем визите…
К моему удивлению, Зверева смогла смолчать, явно впечатлившись агрессивной аурой, которую буквально источал Феликс.
Улыбается еще стоит, чертовка, и ладони потирает.
— Бросьте это показное аристократическое фуфло, Артемий Сергеевич, — поиграл желваками Феликс, — я с вами не разговоры разговаривать пришел.
— Любопытно, а зачем тогда? — выветрив все нотки добродушия из голоса поинтересовался я.
— Кое-что проверить, — сплюнул здоровяк и его и так не маленькие мышцы заметно разбухли изнутри.
Водник с техниками внутреннего усиления. Не самый приятный оппонент в узком пространстве.
— Может, на полигон? — кивнул я себе за спину, опасаясь за целостность только-только приобретенного дома.
Вещи в этих коробках матушка лично собирала. К тому же мне сегодня тут еще спать, а слуги даже если успеют приехать сегодня, навряд ли смогут отстроить новый дом. Несущие стены тут, конечно, крепкие, но ненависть Феликса ко мне явно была еще крепче.
Вместо ответа в меня полетел столб воды, чтобы увернуться от которого мне пришлось задействовать ресурсы тела до предела.