— Я с тобой. Тут и спорить нечего. На себя погляди, вдруг что случится?
На себя я только что смотрел. Больше не хотелось. Поэтому я без слов взял портсигар, в который быстро прошмыгнул бес и сунул в куртку.
Надо сказать, Гриша был прав. Случиться со мной могло что угодно. Это я понял, как только дошел до приехавшего такси. Потому что короткая дистанция от дома до машины далась тяжело. Тут же выступила испарина и сердце бешено забилось.
Раньше на свидание я бы точно не взял беса. Не очень приятно знать, что кто-то подслушивает и подсматривает за тобой. К тому же, вдруг что обломится?
Сейчас я искренне надеялся, что Зоя не такая и ждет трамвая. Даже молил всех богов, чтобы она не настояла на продолжении вечера. Не думал, что половое бессилие ко мне придет до двадцати пяти. Вот уж о чем я Костяну точно не расскажу.
Зоя, как назло, выбрала пафосное место. То, куда ходят больше фотографироваться и выгулять новое платье, чем поесть. Да еще и оделась сногсшибательно, оголив свои идеальные ноги. И улыбнулась, махнув рукой.
— А ты чего в очках? Блатным и ночью солнце светит?
Я тяжело вздохнул. Вот обедали бы в моей «узбечке», там точно можно было бы не снимать очки. Я медленно разделся, повесив куртку на ближайшую вешалку. И неохотно снял очки.
— Мда, — протянула Зоя.
— Мда, — согласился я.
— Могу списать на то, что ты волновался перед нашей встречей и решил немного принять для храбрости. Вот только забыл, когда встреча и начал вчера.
— Корпоратив был на новой работе, — сел я за столик. — Немного не рассчитал.
— Беги оттуда, сопьешься. Ты вообще как? Можешь вести диалог или работает автоматическая система?
— Зоя, да все нормально. Просто моя оболочка не успевает регенерировать за всем телом. Ты уже что-то заказала?
— Нет, тебя ждала.
— Молодой человек, можно вас, — позвал я официанта. — Порекомендуйте какое-нибудь фирменное блюдо.
После короткого разговора мы заказали две порции трески в прованских травах, два зеленых салата с ягодами годжи и чизкейк. Я тупо продублировал все, что выбрала Зоя. Разве что от десерта отказался. Не могу сказать, что хотел кушать. Взял скорее из воспитания, чтобы девушка не чувствовала себя неудобно. Но вот к сладкому у меня душа точно не лежала.
Когда зашел вопрос о том, чем бы смочить столь изысканные блюда, Зоя замахала руками, заявив, что мы не пьем. Официанту хватило такта и желания заработать чаевые, чтобы не хмыкнуть. Он-то сразу понял, от кого тут разит перегаром.
— Глядя на тебя, — шепотом сказала Зоя, когда гарсон отошел, — сразу хочется навсегда бросить пить. Тебя бы надо на рекламные баннеры, ратующие за трезвый образ жизни.
Я улыбнулся. Поддевать — это хорошо. Собственно, сам виноват. А раз подставился — получай. Но что мне понравилась, Зоя не стала при официанте размазывать меня, как паштет по хлебу, как любят делать многие женщины. «Мой-то так напился, ужас какой» и все такое. Это не просто хороший, а отличный знак.
— Ты документы взяла? — спросил я.
— Матвей, какой ты скучный и неинтересный тип. Я это свидание вытаскиваю, как могу, а ты…
— Я просто хочу закончить с неприятными процедурами, чтобы мы к ним больше не возвращались.
— Сейчас официант подумает, что я плачу тебе, чтобы ты поужинал со мной.
— Пусть думает, что хочет.
К моменту, когда мы уладили все правовые вопросы и избавили от противоестественный связи Зою с бухгалтерией, принесли салат. Ну, что я скажу — салат как салат. Даже вкусный. Правда, назывался он более красиво, чем выглядел. Или это во мне рассольник говорил.
А вот треска очень даже зашла. Сам я рыбу готовил редко и не сказать, чтобы хорошо. Разок пожарил пикшу, так меня бес так разнес, что нанес глубокую кулинарную травму на всю жизнь. Треска же буквально таяла во рту. И даже мои потрясенные попойкой рецепторы отмечали восхитительность этого блюда.
Но в то же самое время я постоянно чувствовал невероятное напряжение. Нет, не из-за Зои. У нас на удивление складывалась непринужденная беседа. Она делала какие-то забавные замечания относительно еды, я порой даже остроумно отвечал. Однако было что-то другое. То, что я не мог объяснить словами.
Похмелье? Да нет, точно не оно. После домашнего лечения и впихивания в себя огромного количества еды, организм понял, что у него нет других вариантов. И стал постепенно включать все системы жизнеобеспечения. Можно сказать, я почти отошел.
Но я чувствовал наличие чего-то если не враждебного, то чужого. И это очень сильно напрягало. Вот Зоя весело ковыряла чизкейк, рассказывая о том, что учудил у них повар. А у меня мурашки по спине бегали. Будто кто-то смотрит на тебя через оптический прицел.