Окна оказались закрыты, но внутри так громко гремела музыка, что того и глядишь стекла треснут. Я же вздохнул, поняв свою промашку. Сам же сказал, что Гриша может открыть свой парк развлечений с блэкджеком и бесовками, как только я уеду надолго по делам. А он даже поймал на слове. Так чего теперь сокрушаться?
Интересно, как там Митя? Мой скромный черт, наверное, не знает, куда деться.
Как оказалось, зря волновался. Я припарковал машину и вошел внутрь, стараясь не беситься из-за громких басов. Опять же, сам дурак, купил черту лучшую блютуз-колонку. И теперь из нее орал какой-то рэп.
— Даже Аль Пачино хочет быть как Чина. Чина-машина, Чина, Чина, Чина, Чина — молодчина, Чина, не молчи на.
Я тоже любил такие песни. Глубокие, со смыслом. Чтобы о жизни подумать, о своем собственном месте во Вселенной. Потому пошел посмотреть, что могут делать под такую песню.
В гостиной, а ныне и спальне нечисти, царило безудержное веселье. На столике лежала нехитрая закуска, вернее, все, что было у нас в холодильнике. Плюс алкашка, само собой. Интересное дело, где они ее взяли?
Бес, в виде того самого мифического Чины, танцевал на диване голый по пояс. Что надо отметить, бедрами он двигал довольно неплохо и всегда попадал в такт. Чем вызывал бурное восхищение не только собравшихся бесовок и мелких городских чертиц (наверное, так правильно), но и Мити.
— Здрасьте, — поприветствовал я честное собрание.
Что удивительно, никто не драпанул. Конечно, на меня поглядели с некоторым страхом и изумлением, но не более. Явно им Гришка что-то наплел. Вроде он Маркиз Карабас, и это все принадлежит ему. А рубежника держит так, для души.
— Григорий Евпатьевич, можно вас на минутку?
— Сей момент. Я скоро, — на прощание крикнул он честному собранию. А Митька тем временем значительно убавил колонку.
— Хозяин, мы договаривались! К тому же, я не для себя, для Мити.
Забавно, как преодолев всего одну дверь, изменился бес. Его голос сразу стал извиняющимся, да и глазки забегали.
— Я же тебе ничего не предъявляю. Кстати, а почему для Мити?
— Видел, как он в эту кикимору втрескался? А с бабами дело какое? Тут надо клин клином вышибать. Вот я и вышибаю.
— Ага, главное клин не повредить. А то потом по врачам бегать придется.
Я спохватился и прижал палец к губам, вытащив портсигар. Вот только теперь понял, что что-то не то. Будто внутри никого не было. А когда из зала послышались ор, раздалось хлопанье окон, то стало ясно, кикиморы в артефакте правда уже нет. Она уже знакомилась с гостями Гриши.
Когда мы вернулись в гостиную, то там кроме Марфы и Мити никого не было. Не знаю, как сработала моя чуйка, но я успел перехватить беса, который кинулся на кикимору с голыми руками.
— А ну иди сюда. Нет, хозяин, ты видел, видел? Как с ней вообще жить⁈
— Остынь! — надоело мне его держать, и я отбросил беса на диван.
Сказать по правде, и сам немало разозлился. Гневно посмотрел на кикимору, но не произнес ни слова. Просто опять прикрыл глаза и стал настраивать главную печать. Добавил, в нее, что любой вред нечисти, моральный и физический, будет восприниматься, как проявление враждебных действий. Нет, ну а сколько можно? В городе может быть только один шериф. Иначе авторитет власти подрывается.
А когда открыл глаза и увидел полный ненависти взгляд кикиморы, то решил ковать железо, пока горячо.
— Думаю, если наша гостья не хочет жить мирно, то надо устроить ей настоящий кошмар. Гриша, сколько тебе потребуется времени позвать всех бесовок? Еду и выпивку я купил. Их безопасность гарантирую.
— О, полчаса, не больше! — расцвел Гриша, даже не разгадав мой блеф. — А горькой много?
— Много. Ты, кстати, где водку взял. Говорил же, что Марфа все вылила?
— Разве у хорошего беса нет запаса? Он, как известно, карман не тянет.
Я специально избрал тактику легкого игнорирования кикиморы. А бес ее по доброте душевной подхватил. Нет, поддержал конечно из-за фантазий о грандиозной вечеринке. Где опять можно будет вилять бедрами и демонстрировать свой волосатый торс. Не сказать, чтобы я его не понимал. Будь у меня такое мясистое, полное жизни тело, может, и я бы хотел его показывать.
— Давай по добру договариваться, Матвей, — тихо произнесла кикимора.
Что интересно, сейчас от нее веяло опасностью. Серьезной такой. Вот только в моем доме она и сделать ничего не могла. Во-первых, сразу по башке печатью получит. А если не умрет, тут уж я ее даже один добью. В этом никаких сомнений.