— Витя, а что это еще за бэккахесты?
— Водяные лошади, — тот даже говорил с невероятной усталостью. — Неразумная нечисть и довольно опасная. Дальше пятого рубца они обычно не растут, но проблема в том, что ходят группами. А если тебя окружат, то быть беде.
Я на словах «дальше пятого рубца» уже основательно струхнул. Для ивашки подобная встреча действительно могла стать последней.
— С виду — обычная лошадь, — продолжал Витя. — Разве что цвет у них… Как бы сказать, такой редкий. Если белый, то прям ослепительно белые. Если в яблоках, то пятна будто кислотные. Этим обычно чужан и привлекают. А потом топят.
— Как русалки?
— Те насмешницы. Бывают, что отпускают своих жертв. Эти же… Топят людей, а потом съедают внутренности. Да и не только людей. Животных тоже.
Меня, представившего все это, передернуло. Какая же мерзость!
— Проблема в том, что ходят табунами, потому мы и стараемся их гонять. А то представь, что будет, если доберутся они до какой-нибудь чужанской деревни?
Я вспомнил слова Васильича, что рубежники появились, как ответ расплодившейся нечисти. Вроде как во всем должен быть баланс. Может, ратники с воеводой и сами сейчас этого не осознавали, но действовали по заветам павших богов Прави.
— Главное, держаться вместе, — закончил Следопыт. — Против троих ведунов у них шансов не особо много.
— Четверых, — поправил я его. — Себя-то со счетов не списывай.
Витя улыбнулся, но как-то слабо, натянуто. Будто понимал, что я говорю это скорее из жалости или человеколюбия. К тому же, мы уже порядочно отстали от остальных. Печатник и компания двигались быстро, явно горя желанием оказаться первыми, кто убьет бэккахестов.
— Погодите! — крикнул я. А сам обратился к Следопыту. — Витя, главное, не падай духом. Помнишь, ты сказал, что твой хист решил, что я могу тебе помочь?
Рубежник в ответ слабо кивнул.
— Вот я вроде понял, как это сделать.
Глава 18
Мне удалось чуток разговорить Витю. И ободренный моим желанием помочь, он рассказал много интересного о этих самых бэккахестах.
Раньше их водилось в изрядном количестве. Гриша бы сказал: «Как говна за баней». Впрочем, как и всякой нечисти. Однако со временем рубежники проредили табуны. Хотя окончательно всех водяных лошадей не вывели, потому что и определенный прок с них был.
Гриву и шкуры использовали для магического шитья (существовало, оказывается, и такое). Одежду из бэккахеста трудно было порвать, весила она немного, а ощущалась на теле, как вторая кожа. К тому же, использовалась как маскировка для всей водяной нечисти. Как я понял, облаченный в кожаный костюм-тройку из бэккахестов, ты мог незаметно подобраться к берегиням, ичетчикам, русалкам. Короче, ко всем, кто имел отношение к воде.
Копыта перемалывали и как-то применяли для варки зелий. Как именно, Следопыт не знал. Наверное, в курсе была Инга. Но я даже представлял, что она скажет, когда я спрошу рубежницу, для каких зелий употребляются копыта бэккахестов. «Много для каких».
Однако самым важным считалось сердце водяной лошади. Его резали, каким-то особым образом солили, сушили и добавляли в пищу.
— И что, ты превращаешься в коня? — задал резонный вопрос я.
— Нет, — ответил Витя. — Но если три дня правильно есть сердце, то у тебя ненадолго вырастут жабры и перепонки между пальцами.
— Да ладно, травишь, — не поверил я ему.
— Я тебе говорю. Правда, этот метод длительный и неудобный, но его применяют. Гораздо эффективнее сделать эссенцию для зелья. Но для этого нужно много свежих сердец. А где ты их достанешь?
— На охоте. Как, например, сегодня, — заключил я.
Мы к тому моменту прошли, наверно, километров пятьсот. Понятное дело, исключительно по внутренним ощущениям. Благоразумно взятые сапоги жутко натирали ноги. Но это лучше, чем шагать в насквозь мокрых кроссовках.
Наверное, где-то здесь уже и начинались владения водяного. Несмотря на относительно сухое для наших широт лето с незначительными дождями, под ногами постоянно хлюпало. Хотя и болотом подобное нельзя было назвать. Но ведуны теперь шли цепью, друг за другом, а не бежали сломя голову, не разбирая дороги.
Ночь должна была давно закончиться, а лошади уже показаться. Однако нам как-то не особо везло. Или что-то еще являлось тому причиной.
Нет, мне это все было очень даже по душе. Я-то никого убивать не хотел. А вот Печатник начинал злиться. Он напоминал курящийся вулкан. Живешь ты возле такого лет десять, живешь, но все поглядываешь, не рванет ли сегодня. Нам, не повезло. Точнее — Моровому.