Метнулся глазами староста туда-сюда и начал говорить княжему посланному, какой рыбы сколько у них ловится. Долго толковали дьяк и Григорий с плутоватым мужиком, укладывали тягло, наконец, все было вырешено.
Вместе с деньгами поступали в подать к князю и тридцать осетров в год, а сверх того по двадцать белых рыбиц, по десять стерлядей больших, по двадцать пять стерлядей средних и по пятьдесят стерлядей меньших: «А буде чего осетров не доловят, им засчитать белыми рыбицами и стерлядями, а только в улове будут, сверх оклада осетров взаместо белых рыбиц князю ставили бы. А денег девять гривен и восемь кун».
Точно так же говорилось в уряде и о красной дичи.
Долго потел Семеныч, выписывая все эти подробности, только к полудню окончили всю запись.
— К щам, милостивцы, пожалуйте, — низко кланяясь, стал приглашать княжих людей староста.
— Что ж, дядя, покорми нас с устали-то, — согласился княжий отрок, — только засиживаться нам некогда, до сумерек попасть хотим в другое село.
— В Едимоново? — с любопытством спросил староста. — В раз самый поспеете, солнышко еще не сядет, как там будете, коли в Шошский монастырь не заедете.
— В обрат поедем, так завернем, а ныне поспешать надоть.
Путники плотно пообедали у гостеприимного старосты и выехали дальше.
Дорога снова пошла по берегу Волги, еле заметною тропкою виднеясь среди снежной равнины.
— Аль и впрямь в Шошу нам не заехать ли? — заметил Семеныч.
— Поспешать надо, князь медлить-то не приказал. Как весь его наказ исполним, домой ворочаться станем, тогда и заедем.
— Ин будет по-твоему, — согласился дьяк.
Скоро показался небольшой пустынный монастырь. Дорога шла прямо к нему.
Какое-то внутреннее чувство подсказывало Григорию заехать в обитель. Он все еще колебался, не желая терять времени, но лошадь его сама повернула к монастырским воротам и тем решила его сомнения.
«Сам Бог так хочет», — подумал он про себя и приказал одному из дружинников постучать в ворота.
На стук калитка отворилась, из нее выглянул седой как лунь монах.
— Господи Иисусе Христе, помилуй нас, грешных, — чуть слышно проговорил обычное приветствие старик.
— Аминь! — закончил Григорий. А за ним, точно эхо, отозвался и Семеныч.
— Куда путь держите, православные? — боязливо спросил монах. — И кто сами будете?
— Тверские мы, по княжескому приказу едем, — ответил отрок.
— Обитель святую посетить милости просим, — успокоенным голосом пригласил привратник.
Григорий и дьяк сошли с коней, отдали их дружинникам и вошли в ограду монастыря. Монах повел их к настоятелю.
— Благослови, честной отче, — промолвил Григорий, подходя под благословение игумена Андрея.
— Доброе дело задумал князь, тягло и подати исправить, а то неправдою теснили тиуны люд-то христианский, — проговорил мягко игумен, когда отрок все рассказал ему.
Недолго пробыли Григорий с дьяком в обители, помолившись в церкви, они простились с игуменом и отправились дальше.
— В селе-то встаньте у пономаря Афанасия, — посоветовал им игумен, — он вам все разъяснит по совести, с кого какое тягло брать нужно, чтобы людей не обидеть.
— Спасибо на совете, отец честной, — промолвил отрок.
XVIII
Остановка в монастыре задержала путников.
Полный месяц уже выплыл на небо, когда между холмами показались избы богатого села Едимонова.
В те времена побаивались зажигать по вечерам огни, и только в некоторых избах вздували дымную лучину. Проехав несколько неосвещенных изб, княжие люди заметили в одной из них, стоящей ближе к церкви, небольшой свет, чуть приметный через волоковое окно, затянутое, слюдой.
— Стучись, Ростислав, в избу, тут, кажись, еще не спят, — промолвил Григорий дружиннику, — авось пустят переночевать.
Дружинник забарабанил в стену избы. После некоторого ожидания послышались неторопливые шаги в избе и недовольный старческий кашель.
— Что вы за люди? — спросили в волоковое окно.
— Пусти нас, мы княжий слуги.
— Кто вас знает, правду ли говорите, не мало теперь всякого народа бродит, — недоверчиво проговорил хозяин. — Кого вам нужно?
— Да надо бы нам пономаря Афанасия, от игумена Андрея к нему с поклоном посланы.
— Иной разговор бы был, когда бы сразу об этом сказали.
Тяжелый засов загремел, и калитка распахнулась. Навстречу вышел пожилой мужчина.
— Милости просим, гости дорогие, коли вы взаправду от отца Андрея.
— Да, никак, мы прямо к Афанасию и угодили? — шепнул на ухо Григорию Семеныч.