– Вот и шей, – Добромир вдруг наклонился к Ольге и бесцеремонно откинул глубокий ворот ее рубахи. Она дернулась и не скрыла испуга:
– Что вы делаете?!
– Где крест твой, ромейка?
Взгляды пересеклись, на Ольгу внезапно навалилось спокойствие, руки выпустили ткань и моток с нитками, она, как кролик перед удавом, послушно уставилась на старика. Тот протянул руку, коснулся пальцами ее лба и зашептал слова непонятного языка…
"Гипноз…" – успела подумать Ольга, проваливаясь в неведомое.
Она пришла в себя и вновь попыталась соотнести пространство, время и старика, которого в обозримом пространстве землянки не наблюдалось.
Взгляд упал на живот, от увиденного Ольга вздрогнула: там лежала сшитая рубашка…
"Ни-че-го-се-бе… Я что ли сшила?! Старик-то не стал бы, хотя б из вредности… Но как? Когда?!"
Ольга повернула руки ладонями к себе и внимательно рассмотрела пальцы. Ни одного укола. Кожа везде ровного цвета – нет натертостей. Да она в жизни столько не шила – здесь "километры"! Не может же не чувствовать дискомфорта – труд-то только кажется легким!
"А что это за шов такой? Я его вообще не знаю, ни бабушка, ни учительница по трудам в школе не обучала… Волшебство?.. "
Но Ольга была материалисткой и считала, что любому необъяснимому явлению всегда найдется реальное объяснение. Нет магии, нет волшебства-колдовства. Не существуют они на свете! Добромир усыпил ее и подкинул рубашку, которая была у него. Вот и все колдовство. Чудят ее странные знакомые, с какой целью только?
– Проснулась? – шаркнули шаги, и в свете лучины к ней склонилось лицо Добромира, – Пей отвар!
Ольга послушно выпила все и вновь провалилась в сон.
Утро она почувствовала: непонятно откуда пробившийся теплый лучик ласкал ее щеку и подобрался к глазам. Распахнув их, она увидела, что вся крыша землянки усеяна мелкими дырочками, сквозь которые стрелами падали и пересекались множество таких вот лучиков. Зрелище было красивым, мирным и вновь напоминало сказку, добрую и с хорошим концом.
Это успокоило Ольгу. Девушка вздохнула и потянулась, присев…
"Я могу сидеть!.. О, чудо! И в руках сила…"
– Собою любуешься, ромейка? Сейчас Любаву кликну, чтобы помогла тебе, – прозвучал голос Добромира, тот, не показываясь, хлопнул входной дверкой и снаружи послышались голоса.
"Уже б княжной назвал или Ольгой, а то "ромейка"! Словно имени нет у меня!" – поморщилась Ольга.
Любава пришла к ней радостная, с улыбкой рассмотрела рубаху, что должна была сшить Ольга, помогла ей умыться, привела в порядок длинные волосы девушки, все так же не заплетая в косы, а скручивая в странные пряди и укрепляя их ленточками. Но Ольга не сопротивлялась, не удивлялась, доверившись умелым рукам.
Позже, ближе к вечеру, появился и Добромир. Любава тут же ушла.
Хозяин, "поколдовав" над горшком, что кипел на огне, подсыпал душистой травы, перелил в глиняную чашу и подал ее Ольге.
– Знаю я, почему у тебя хворь не желает выходить. Чужая ты нашей земле, чужая и ромеям… Поняла?
Ольга сглотнула остатки отвара и мотнула головой, отрицая.
– Креста на тебе нет – нет силы от нового бога, да ее и не может быть на нашей земле. Искал я твои корни здесь. Корни рода. Не нашел. Получается: чужая ты и здесь… Потому и нет силы, которая б тебя подняла. Теперь поняла?
Ольга кивнула, мысли неслись стремительно:
"Признаться, что меня принимают за другую?.."
"А обухом по темечку?"
"Где ж полиция? Что за дебри лесные и чудные обитатели?"
"Так признаться или нет?"
"Не хочу по темечку. Послушаю. Что дальше скажет. Все равно мне не убежать"
– Для того, чтобы связать тебя с нашей землей нужно совершить обряд. Имя тебе дать новое. Богам подношение сделать. Для того тебя Любава сюда и притащила. А что креста нет, хорошо. Упал-пропал. Рано еще, не время. Поняла?..
Ольга вновь кивнула.
– Я вот объясню тебе, как это и для чего. Каждый имеет право выбрать имя, сие есть право человечье. Иной хочет сильнее, жестче стать, берет грозное имя. Кому-то надоть помягШе, женщине например, послушнее, нежнее стать. Имя, что звук, звук та ж стихия – как звучит, таким и человек становится. Вот и ты, принимая новое имя, новую долю получишь. Имя сама выберешь, или мне подумать?
– Выбрала. Ольга.
– Чудно ты говоришь. Неправильно. Ольха! Дерево хорошее, – произнес Добромир на свой лад. Повторил несколько раз, вслушиваясь, будто смакуя, – Красивое, женское. Листочки круглые, но с зубками. Сережки глаз радуют, но тронь грубо – облетят. К месту легко приживается: то низенькой растет, словно сил нет, то к небу и облакам взлетает могучим, сильным деревом. И хоть веткой ее сажай, хоть семенем, хоть орешком – примется, вырастет… Вот завтра и спросим богов, достойна ли ты это имя носить…