– Сейчас же прекрати! Откуда в тебе столько язвительности, Наталья?!
– Это правда-матка, – внеочередная порция варенья отправилась в рот, девочка проглотила и улыбнулась очаровательной улыбкой.
– Немедленно прекрати использовать слэнг, он безобразен!
– Мамуля, я-то запросто прекращу, ты бы Олю не пилила, я еще маленькая, а она давно уж замуж должна идти!
– Пусть получит высшее образование и идет куда хочет!
– А почему не сразу? Годы-то уходят, потом будет поздно, мамуля, пусть сейчас идет. В школе женихов нет, а уж если в полиции она их не нашла, то дело вообще – труба. Пусть лучше идет на подиум, а что? Она же вылитая модель: рост, размеры: девяносто-шестьдесят-девяносто, ни жиринки, одни мышцы, а внешность – чисто славянская песня! На подиуме и мир увидит из окошка лимузина и денег заработает кучу, – Наталья мечтательно взглянула на сестру, потом на стены в старых обоях, – На ремонт уж точняк заработает! Пока имеет товарный вид, нужно жизнь менять! Я вот паспорт получу – сразу пойду!
– Наталья! Как ты можешь?! Никуда ты не пойдешь!..
Итак, она – студентка…Судя по всему филфака, если верить словам сестры. Точно! А экзамен, который был перенесен – старославянский язык… Честно говоря, засада, выражаясь современным языком молодежи. Суть понимаешь, а с ходу дословный перевод с современного и не сделаешь – чудно выходит.
Лицо болит, потому что какой-то урод ее ударил. За что? Ольга никак не могла вспомнить, кто он, но была уверена – не жених – слишком несимпатичен, да и наколки на пальцах больше намекали на прошлую работу в полиции, а не о нежных чувствах.
"Надо ж так вырубить, что память отшибло!"
Появилось желание поднять руку и провести, дотронуться до лица, но отсутствовали силы. К тому же попытка вызвала во всем теле новую боль и ощущение раздавленности каждой мышцы. Воспоминания отступили, но настойчиво бился вопрос – куда ее несут? И почему несут так долго? Да на весьма странных носилках.
Ольга, не открывая глаз, она ощущала, что лицо заплыло, шевельнула рукой и обнаружила: бортик носилок высокий и не передает пластмассовую или металлическую прохладу. Он мягкий и с густым ворсом, теперь понятно, что дарит тепло всему телу. Очень странные носилки! Нужно открыть глаза, но, сделав первую попытку разлепить веки, она тут же отказалась – новый приступ боли, оглушив темной волной, кинул ее в забытье.
Глава 3
Она шла по пустому в утреннее время двору, где пестрели разбросанные детские горки с лесенками, и повторяла про себя старославянскую премудрость. Темным пятном выделялся арочный проход с далекой кованой решеткой и открытой калиткой. Ольга вспомнила, что ей всегда нравилось наследие дореволюционного строительства, придававшее очарование их дворику. Но неделю назад коммунальщики привезли песок и мешки с цементом для ремонта парадного, все это двумя кучками располагалось по обе стороны от калитки и портило привычный вид. Вот и прохладная тень туннеля, и, как всегда, здесь веет сквознячком… Только память заставила вдруг напрячься, отмести спряжения со склонениями и оглядеться; забилась, застучала молотками внутри, вынуждая интуитивные предчувствия беды встрепенуться, звякнуть медными трубами, словно давая ей шанс предотвратить неминуемую катастрофу и переиграть все заново.
Из проема, ведущего в каморку, где давным-давно размещался привратник, а теперь дворник дядя Петя хранил метелки, совки, мешки для мусора, на Ольгу налетел мужчина.
Без извинений, ругнувшись сквозь зубы, незнакомец быстро пошел к калитке. Ольга восстановила равновесие, сделала шаг к проему, ведущему в дворницкую. Дверь была распахнута, на полу в неестественной позе, подогнув правую ногу, сидел седой старик. В его груди торчал нож.
– Стоять! – выкрикнула Ольга незнакомцу, который вышагивал к калитке, и рванула за ним. Наблюдая за происходящим сейчас, она согласилась с любимой фразой отца: "Ментов бывших не бывает".
Сбросить туфли на неудобных шпильках – мгновение. Мужчина не успел сделать и пары шагов.