"Елена? Имя греческое… Стоп! Я не помню такой ни княгини ни боярыни… Да ну?.. Нет, не помню!"
Стремясь внести ясность, Ольга рискнула шевельнуться, поднесла руку и положила ее на грудь, мгновение замешкалась, но все же решилась:
– Я – Ольга.
Удивление мелькнуло в глазах незнакомки, затем зажегся огонек недоверия в темно-синих глазах. Женщина повторила жест Ольги – поднесла к своей груди руку и четко произнесла:
– Нет. Я – Любава. Ты – Елена, дщерь Прекрасы, дочери князя Аскольда Зверя, что в Киеве сидел, да Ольх его убил.
Мысленный процесс по полученной информации явно тормозил. Повторив шепотом имена, вспомнив кусок истории, Ольге захотелось выпасть из этой реальности, которую она не хотела признавать.
Куда?!
Да куда угодно, может там будет лучше? А еще фантастикой и беллетристикой называют романы про попаданцев! Вот как выпутываться?!
"Чур меня! Чур!!! Ольх – Вещий Олег что ли? Аскольд Зверь кто? Аскольд и Дир?! Мама, не горюй! Ой, мамочка, забери меня обратно! Меня разыгрывают. А если нет? Так, если я попала в руки странных сумасшедших, то просто нужно выжить и притворится, согласиться со всем, что мне говорить будут. Меня принимают за княжну, а куда она делась? Что-то говорили о бое, но… Получается, девушка погибла? А мы или почему-то похожи, что меня за нее принимают, или… Любава и ее люди никогда не видели настоящей Елены. И потом, не помню я никакой Елены во времена князя Олега! А с чего я вообще взяла, Любава назвала его Ольхом, а не Олегом… Но я не собираюсь никого обманывать! Вот еще! А что будет, если таинственная княжна Елена жива и появится здесь? За обман меня и побьют, а то и… Ну нет, точно – фантастика!" – дальше представить, что с нею сделают, Ольга не стала. Она допустила мысль, что ее случайно кто-то подобрал в подворотне до приезда скорой помощи. Что люди, то есть странная Любава живет где-то вдали от цивилизации, и она, Ольга, ей для чего-то нужна. А все сказанное – вымысел, только чтобы ее еще больше запутать и использовать в каком-то криминальном деле.
"Так и только так! Но я не позволю себя использовать. Я не приму это имя. Ничего у злоумышленников не получится"
И Ольга решила настаивать:
– Ты – Любава, я – Ольга Северова.
Женщина смотрела удивленно, потом, видно ей что-то пришло в голову, она радостно кивнула.
– Добро! Новое имя – Ольха Северная!
Интерлюдия
У высокого крыльца топтался с виду неприметный мужичок с взлохмаченной бороденкой. В скромной рубахе с затертым и грязноватым воротом, в полотняных портах и стоптанных поршнях, нечищеных и в пятнах от засохшей земли, он ничем не отличался от жителей Киева. Неприглядный вид вызывал чувство презрения на лицах стражи, которые, едва он делал шаг к крыльцу, тут же сдвигали копья, преграждая дорогу внутрь дворца князя.
– Доложите воеводе Бериславу, что Хвост дожидается… Или пропустите, сам его найду, – канючил мужичок каждый раз, так и не рискнув сделать решительный шаг на нижнюю ступеньку крыльца.
– П-шел отсель, – лениво бросал кто-нибудь из стражей, вынуждая мужичка отступать, делать новый круг, и, набравшись храбрости, вновь подходить.
– Ну надоел, чисто муха на пиру! – рассердился один из стражей и сделал шаг к настырному просителю, направив в него копье.
Но тот внезапно преобразился, смешно подбоченился, невзирая на рост – малый, по сравнению с гриднем, и вдруг изменил поведение. Мужичок птицей взлетел на крыльцо и грозно рявкнул:
– Вот увижу воеводу и нажалуюсь ему на леность вашу! Столько времени служивого человека на пороге держите! Взашей прогонит! Мигом!
От такой наглости гридни опешили, смерили надоеду презрительным взглядом и, приняв решение, кивнули друг другу. Один вошел внутрь, а другой перегородил проход, бесцеремонно щитом отпихнув мужичка, но так, в четверть силы, чтобы той самой птицей, что взлетел на крыльцо, ею же его и не покинул.
Мужичок покряхтел-покряхтел, но запротестовать не рискнул, да с крыльца и не ушел. Так и стоял с гордо вздернутой бороденкой, пока на улице не появился ушедший гридень-сторож и воевода.
– Пропустите! – густым басом произнес Берислав и повернул назад, не обращая внимания на Хвоста, мгновенно оживившегося. Он же, подражая воеводе, и ощутив, наконец-то, возможность продемонстрировать важность своей персоны, лебедем проплыл за ним, аккуратно ступая с пятки в стоптанном поршне на остроносый носок.
Едва он скрылся в прохладе теремных переходов, как гридни сначала дружно прыснули в длинные усы, а потом весело расхохотались.