— Да, не хочу. Потому, что считаю вопрос решенным.
— Для тебя, но не для нас, — снова выступил Бек и вдруг вышел сильно вперед, подходя к столу. Анна отшатнулась, держа дистанцию, и очутилась двумя-тремя шагами почти за спиной бандита. Сразу же снова отошла к стене.
Кристиан не шевельнулся, когда на стол с грохотом опустили спортивную сумку.
Князева могла поклясться, что услышала в ней перестукивание корпусов огнестрельного оружия.
— Ты пойми, немец, что нам сейчас с арены уходить нельзя. Мы клиентов нашли, через неделю-другую должны были груз отдать.
— Почему это меня должно волновать? — пожал плечами Кристиан. — Раз клиенты есть, то вы в шоколаде просто! — почти по-доброму усмехнулся босс, а потом за какую-то секунду, какую Анна проморгала, вернул себе былую холодность:
— Вот, Бек, и решай вопросы со своей клиентурой вне «Софитов»; мест в Москве для «переговоров» предостаточно. А в моём театре я не позволю дурь толкать.
Сердце рухнуло вниз, в падении разрываясь от осознания, за что пришёл договариваться Бек.
С детства Аня помнила жуткие рассказы учителей, на классных часах повествующих о наркозависимых, об их тяжелых ломках и смертях в муках. Во времена студенчества от друзей узнавала, что «торчащие» были и в её окружении.
И равно, что в школе, что в университете, что сейчас — Князеву от одного упоминания наркотиков трясло, как от электрического тока, сжигающего нервные окончания в пепел.
Она метнулась взглядом от Вагнера до Жука, от Жука до Бека и собралась спиной пятиться к входу, за которым, вероятно, согнувшись в три погибели и не дыша, сидела Настя, растирающая ноющие запястья.
Только ноги в предательстве одубели. Будто вены и артерии икр, бедёр опломбировали сталью, сделав их неподвижными протезами, способными только прямыми оставаться.
Бек в ответ на отказ хмыкнул, уголком губ дёрнул в жесте куда более грубым, какой Анна зачастую наблюдала от Пчёлы или того же Саши.
Лысый проговорил почти гортанно:
— Чё, в святого решил поиграть? Ружьё, значит, ресурсы в твоём театре можно толкать, в карты проигрывать «лямы» тоже разрешено, а килограмм кокса, который с руками отрывают за бабки бешеные, нельзя?
Анна представила килограмм смерти, растёртой в белый порошок. Дыхание перехватило так, словно в носовую полость попала пара наркотических пылинок.
— Нельзя, — согласился Вагнер. — Потому что это, как ты правильно подметил, моя территория. И здесь я устанавливаю правила.
— Ага, так мы и поняли. Только чё-то правила у тебя не для всех действуют. Таджиков с их кокаином ты принимаешь чуть ли не с распростертыми объятьями.
— Они с наркотиками завязали ещё в прошлом году.
— Это они тебе сказали? И ты поверил? — вскинул мохнатые брови, Бек, и, не дождавшись ответа, хмыкнул так, словно они с Кристианом были давними друзьями, для которых издёвка стала привычной манерой диалога: — Эх ты, святая простота!.. Они, к твоему сведению, сюда…
— Сука так и будет тут стоять, уши греть? — вдруг подал голос Жук. Анна встрепенулась, только через какие-то секунды осознав, что больше её напрягло не «обращение», а внимание, вернувшееся к её персоне.
Желудок скрутился в узел, становясь меньше в размерах, и чуть ли не комом подобрался к горлу, когда Князева заметила на себе четыре взгляда, каждый из которых пугал. Уязвленная гордость вынуждала показать зубы, но девушка чуть ли не до крови прикусила язык, приказывая себе заткнуться, дабы врагов не нажить.
Она не знала, какой реакции от неё ждали, и посмотрела на Вагнера взглядом, за который через секунду стало стыдно. Босс посмотрел на Жука так, что для Анны осталось загадкой, как бандюган не сгорбился под тяжелым взором немца, и проговорил:
— Выбирай слова, Жук. И немедленно извинись перед ней.
Бородатый в явном недовольстве, какое не понять смог бы только последний тупица, нахмурился. На миг Князевой показалось, что в воздухе от напряжения вспыхнули электрические искры, подпалившие кончики волос.
Рука бандита потянулась в карман куртки — вероятно, за пистолетом.
— Herr Vagner.
Сразу же сердце Анны рухнуло в пятки от осознания, что Князева огромную ошибку совершила, заговорив на другом языке. Бек хмуро оглянулся на неё так, что связки обратных сторон колен затряслись в натяжении.
Они же теперь только сильнее в ней заинтересуются, подумав, что на другом языке Кристиану о чём-то важном скажет…
«Но отступать некуда», — подсказала себе девушка и позволила только плечом повести, будто стряхивая с пояса верхних конечностей страхи и сомнения. Вышло паршиво; у Анны голос дрожал, когда она проговорила на немецком:
— Они не послушают вас. Прекратите меня защищать.
— Вы хотите уйти?
— Хочу, — сказала девушка, даже не задумываясь.
Вагнер кивнул с эмоцией, Ане не понятной. На миг ей даже захотелось усмехнуться ядовито от мысли, что Кристиан, возможно, был разочарован. Но отчего? Неужели ждал другого ответа? Хотел, чтобы Князева влезла в структуру, в которой и без того уже повязана — частично, но крепко?
Ещё чего. Ссоры с наркодилерами — последнее, к чему бы хотелось иметь отношение.
Босс снова качнул головой, что-то для себя повторяя, и внимания не обратил на буравящий взгляд Бека.
— Тогда вы свободны. Только, Анна…
Она вскинула брови в заинтересованности, какая на миг перекрыла липкий страх, запечатывающий гортань.
— Сухорукова видела в вас потенциал, раз сделала правой рукой, и я не смею сомневаться в её компетентности, — будто подводя итог, проговорил Кристиан.
Он не торопился, говорил медленно, совершенно равнодушный к трём бандитам, которые то на Князеву смотрели, то на босса её, то просто между собой в дурости переглядывались. Аня взгляда не отвела от лица Вагнера.
Только икры напряглись, когда генеральный директор сказал:
— Не дайте мне повода разочароваться в вас, фрау Князева.
Девушка выдержала его взор, что на плечи возложил недюжинную ответственность, а потом кивнула. Ноги слушались плохо, когда развернулась и прошлась к двери, не прощаясь ни с гендиректором, ни с наркодилерами, с которыми Князева больше встречаться и не планировала.
Она вышла из кабинета босса, куда заходила меньше десяти минут назад в полном неведении. Мысли проносились в голове со скоростью, характерной только космическим объектам, и метались от: «Ну, и жуткий же этот Бек…» до «Вагнер, по сути, ничем не лучше, всё тот же бандит», от «Сухорукова мертва» до «Я теперь на её месте, подумать только, я театральный режиссёр!..».
Дверь за спиной Анны закрылась. Сама девушка чувствовала тяжесть — как меж лопаток от внимательных взглядов бандитов, какие можно было сравнить с прицелом оптической винтовки, так и на голове от появившейся на ней короны.
Комментарий к 1993. Глава 4. Не забывайте, пожалуйста, писать комментарии и оставлять обратную связь 😌 Я буду рада как объемному отзыву, так и одному предложению❤️ При помощи стандартной формы написать комментарий ещё легче 😉✨
====== 1993. Глава 5. ======
Комментарий к 1993. Глава 5. ❗
ATTENTION
❗
В данной главе присутствуют такие упоминания религии, которые могут задеть людей, искренне верящих в Бога.
Мое творчество несёт исключительно развлекательный характер, своим фанфиком я ни коем образом не планирую оскорбить чьи-то чувства.
Приятного прочтения ❣️
— Княжна.
Анна сидела на кухне квартиры, которую со своего двадцать первого дня рождения называла «домом». Сердце дрогнуло от трепета и предвкушения, когда услышала в коридоре голос Пчёлы. Князева глубоко вздохнула, так же протяжно выдохнула, вслушиваясь в шорох пальто, какое любила за фасон и цвет; очень уж Вите шёл светло-коричневый цвет.
Она услышала мужские шаги и замерла у окна.
Пчёла, когда зашёл в столовую, первым делом увидел девушку свою. Анна привычно ему улыбнулась, замечая подстриженные волосы. Вторым делом после силуэта Князевой в глаза бросился стол с сытным ужином.