Муж с балкона принёс коробку с ёлочными игрушками.
Лесная красавица, увешанная золото-красным дождиком, стояла во тьме квартиры на Остоженке, когда сами Пчёлкины мчали по Москворецкой набережной. За окном автомобиля, который вёл сам Витя, добродушно отправивший Бобра и Уса отдыхать, промелькнула Спасская башня — под стенами главной часовой башни Кремля уже собралась огромная толпа, греющаяся поцелуями, пожеланиями всего самого доброго в наступающем году и глотками тайком пронесённого под куртками шампанского.
Анна в небрежной ласке, причины которой уже давно не объясняла, кончиками пальцев водила по руке супруга, лежащей на рычаге коробки передач. Муж на неё поглядывал иногда, замечая, как Пчёлкина красиво подвела глаза стрелочками ровными, и улыбался правым уголком губ:
— Хулиганка.
— С чего вдруг? — вскинула бровки Аня, зная прекрасно, за что Витя её ругал несерьёзно.
Автомобиль проехал под Большим Устьинским мостом; впереди, в красноватой от света тёплых фонарей мгле, виднелись шпили высотки, выстроенной ещё при Сталине.
Во дворе дома на Котельнической уже их ждали Филатовы и Холмогоров. С Беляево торопилась мама.
Муж на девушку взглянул так, что у Пчёлкиной от тепла стало тесно в груди.
— Возьми подарки с заднего, Анютка. Подъезжаем.
Авто замедлилось, заезжая во двор высотки, и Анна отстегнулась послушно. Она перевернулась в кресле, правой рукой облокотилась о плечо Витино и потянулась за многочисленными подарками, которые Беловы хотели под ёлку сложить и все вместе, сразу после курантов, коробки и пакеты открыть. И только девушка взялась за белую кожаную сумочку, которую Томе в подарок приготовила, так Пчёлкин наградил её звонким шлепком по ягодицам.
След от пятерни, наверно, мог остаться следом на ткани платья, как ожогом. Пчёла в удовольствии своей нехитрой тактикой как-то посмеялся, Анну похлопал по бёдру, гладящим движением спустился к колену.
Жена в долгу не осталась; обернувшись, кинула сквозь хитрющий оскал:
— Дурак! — и прикусила мочку так, что оторвать бы смогла, если б захотела. Но не хотела; только чуть оттянула ту, языком провела по мягкой, нетронутой коже и усмехнулась, когда Пчёла, ногу ей сжав крепко, спросил в манере, близкой к предупреждающей:
— Новый год в машине встретить хочешь, смотрю?
— Нас ждут, — проговорила Анна, намека словами своими не давая, но в то же время отвечая на вопрос Витин почти прозрачно. Она подхватила пакеты, едва протиснула их через щель между своим креслом и место Пчёлы, поправила волосы, уложенные в волны.
Авто окончательно остановилось у подъезда почти напротив ступенек, ведущих к обширному подъеду. Возле дверей, уже топчась от несильного, но ощутимого «минуса», Пчёлкиных ждали Максим, Валера с Томой и Космос с девушкой, ранее Анне не знакомой.
— Одевайся, краса моя, — проговорил Витя, с колен Аниных забирая презенты.
Она снова в послушании надела на себя полушубок, которым сменила прежнюю зимнюю куртку, и взяла у мужа подарки девушкам и Саше ровно в тот миг, когда дверь справа от неё открылась.
Потянуло морозцем. Аня обернулась и сразу же радостно протянула какую-то гласную букву, увидев перед собой весело восклицающего Валеру:
— О-о, Пчёлкины прибыли!
— Приве-ет, Валера!
Она в левой руке сжала тонкие ручки пакетов, правой облокотилась о ладонь Филатова, который перед ней стоял, как швейцар, выводя Аню на улицу, чудившуюся откровенно холодной после тёплого салона иномарки.
По лицу девушку погладил ветер вместе с мелкими, малость колючими снежинками. Бывшая Князева сделала шаг, ещё за Валеру, громко здоровающегося с мужем Аниным, держась, чтоб на каблуках сапог не упасть случайно, и тогда на неё с объятьями налетела Тома.
— Ай, привет, Анечка!
Жена Фила была, наверно, радостнее всех присутвующих — хотя, никто и не грустил особо. Она вся будто изнутри сияла, — хлеще начищенного пятака — улыбаясь широко, глазами накрашенными сверкая, и этим Анну тоже зажгла, ещё ощутимей делая приятное давление под рёбрами.
Холмогоров стоял у прижатой к стене подъезда двери, пуская сквозняк по первому этажу гулять, и курил. Он не спустился к прибывшим, излишне занятый дамой, которая рядом с ним топталась в, надо же, летних туфлях на каблуках, и все хныкала, что замёрзла. Когда Пчёлкины, с Филатовыми наобнимавшиеся, к двери поднялись, с Карельским, сменившим привычную кожанку на отглаженный пиджак и рубашку, поздоровались, Кос, наконец, будто отмер:
— Ну, наконец! — хлопнул он Витю по руке. — Мы уж думали, что в следующем году вас встретим только! — и, отшвырнув окурок на каменные выступы, обнял Анну, чуть кружа её.
Дама в ярко-синем платье, выглядывающим из-под не запахнутого белого пальто, выразительно отвернулась.
— Да, вроде, не опаздываем же? — пожал плечами Витя, перехватывая подарки.
У Валеры взгляд скосился на яркие обёртки, кульки, и в совершенно мальчишеском жесте он попытался предугадать, кому какой подарок новоявленные супруги приготовили.
Аня, правую щёку согревшая на груди у Космоса, поправила Холмогорову воротник сильно расстегнутой рубашки.
Молчаливая брюнетка в ещё большей выразительности скрестила руки на груди и, кинув последний откровенно надменный взгляд на прибывших гостей, с бесшумностью змеи скользнула в подъезд.
— Не холодно тебе, Кос?
— Пока вас дождались, то уже замёрзли!..
— Так и чё стоим тогда? — в ответ оскалился Пчёлкин и, оставив Коса за спиной у себя, взялся за Аню, с ней шагнул внутрь высотки.
На стене слева от них показалась косая тень немой барышни Холмогорова, а за спиной — скрип петель шире раскрывшейся двери, звонкий смех Томин и выразительное передразнивание Космоса:
— О, о, командир, посмотрите на него!
— А вот и не окай! — просмеялся Витя.
Аня пакеты повесила на локоть, освободившейся ладонью прислонилась к груди Пчёлы. «Тише-тише» — сказало движение её; хотя и понимала супруга, что, вероятно, не всерьёз сцепились, но… мало ли?
Пчёлкин в ответ в висок её чмокнул, не в состоянии руками жену погладить. Только чуть большим пальцем провёл по полоске обручального кольца Анны.
— Ой, ну, Космос, правда! — проговорила Тамара. — Хуже детей.
— А чё он, Том?..
— Макс, маску не забудь! — проговорил Валера, а сам потянулся во внутренний карман пальто за бенгальскими огоньками, купленными совершенно спонтанно по дороге на Котельническую.
Дверь подъезда хлопнула, закрываясь за спиной Карельского. Большая для коридора толпа подошла к лифту, где уже стояла статуей Афродиты незнакомка Коса, с напускным равнодушием разглядывающая горящую кнопочку на панели в стене.
Пчёлкина про себя подметила, что, даже при не особой её любви к Люде, секретарша с бывшего «Курс-Инвеста» Ане нравилась больше; у Бричкиной хотя бы не такое высокомерное выражение лица было.
— Что за маска?
Вместо ответа Карельский вскинул палец, прося секунду на переоблачение, развернулся к ним спиной, что-то вдруг стал доставать из пакетов. Анна наткнулась на взор Томы, наблюдающей за реакцией Пчёлкиной, и сама не заметила, как прыснула не то от всеобщего ожидающего молчания, не то от похихикивания Филатовой. Похожие «чудеса перевоплощения» девушка помнила по школьным ёлкам, на которых мальчики из старших классов играли Дедушек Морозов и, прячась от младшеклассников за искусственную лесную красавицу, вытащенную из склада, поправляли на себе накладные бороды.
Лифт тросом шумел, на первый этаж спускаясь, когда Макс с видом кудесника развернулся к бригадирам и их дамам с пластиковой маской Деда Мороза.
Он с хлопком развёл ладони в ожидании аплодисментов, но вместо того получил лишь синхронный гогот мужчин. Валера чуть напополам не согнулся, словно впервые сурового телохранителя Белова в таком образе увидел.
Аня улыбкой подавила хохот, который на лестничной клетке мог отразиться от стен, до самого десятого этажа подняться, в дверь квартиры Беловых постучаться.