Ну, хороша, ничего не скажешь!.. Волосы девушка в тот день накрутила, изменяя любимым прямым локонам. Аня пальчиками-спичками перекатывала звенья серебряной цепочки клатча; атласное платье серо-голубого цвета обтекало по фигуре, на груди и бедрах собиралось аккуратными складками, делая силуэт Князевой более пышным и по-женски красиво-полным.
Пчёла, вероятно, если бы сейчас её увидел, то челюсть уронил на пол Филатовского «Saab»’а. И Валера, чисто по-мужски, его понял бы.
Анна оглянулась по сторонам, перебегая через переулок, по которому, как пешеход, переходить не могла, и вышла к самой окраине Патриарших. Она скользнула между двумя машинами, припаркованных прямо перед Филатовым, и Валера на секунду напрягся даже; не заметила ли его Князева раньше времени?
Но девушка поправила серебряные кольца, вдетые в уши, и направилась к ресторану у самой кромки озера. У входа её уже ждала Белова, которую Валера каким-то образом пропустил, с букетом белых роз и улыбкой такой нежной и ласковой, что и без того теплый вечер стал для Князевой ещё приятнее.
Девушки обнялись так, что несколько долгих секунд отпускать друг друга не захотели, и потом только развернулись на каблуках, перестукивающихся по асфальту, в сторону входа ресторана с улыбающимся швейцаром на пороге. Анна неловко приняла от подруги розы, махнула рукой, вероятно, смущаясь ужасно, и скрылась за дубовой дверью, открытой молодым хмырём в официальном костюме «Павильона».
Зашли. Не заметили. Уже хорошо.
Валера чуть подумал. Постучал по рулю, покрытому кожаной обивкой, и, решившись, заглушил авто. Он с низкой машины вышел, блокируя двери, в спешке направился к ближайшему торговому центру, в котором знал хороший парфюмерный магазин — Томке там на восьмое марта часто ароматы брал.
Всё-таки, у Анны сегодня день рождение. А на праздники без подарка заявляться — моветон.
Комментарий к 1991. Глава 20. Спасибо вам огромное за комментарии под предыдущей частью! Я возвращаюсь на лето в старый режим выкладывания глав – раз в 5-7 дней, а не раз в неделю☺️ Поддержите меня комментариями, пожалуйста – давайте повторим взрыв под прошлой главой💓
На данный момент работа является “Горячей”, что позволяет читателям по прочтении оценить главу при помощи стандартной формы 🥰 Буду рада узнать ваше мнение о главе и выслушать мнение о новом сюжетном повороте ❤️
====== 1991. Глава 21. ======
Второй бокал шампанского опустел, когда часы показали восемь двенадцать. Анна расположилась в кресле напротив Оли, которая вдруг углубилась в воспоминания и стала ей рассказывать про время, когда Сурикова с Сашей ещё знакома не была, когда весь мир подруги вращался вокруг экзаменов в музыкальной школе и оттачиванию навыков игре на скрипке. Князева к музыке испытывала ту же страсть, какую Белова — к литературе и иностранным языкам, но слушала так, словно сама заканчивала консерваторию и днями напролёт могла по струнам пилить.
Официант в форме, явно не подходящей ему по размеру, подошел к ним, сверкнул слишком белыми зубами и осведомительно поинтересовался:
— Вам всё нравится?
Ольга в чуть пьяном замедлении посмотрела на юношу, на бейджике которого было написано имя, непривычное для Москвы и области всей. Раньше, чем бывшая Сурикова успела что-либо сказать, Анна ответила:
— Да, всё отлично.
— Воду цветов не нужно поменять? Подавать десерт?
— Нет, не нужно. Пока это лишнее, — качнула головой девушка опять, отвечая на оба вопроса сразу, и тогда Марк, чуть поклонившись гостьям, отошёл к барной стойке. Оттуда он двинулся к другому столику, расположившемуся почти у входа, держа в руке два меню.
Оля отчего-то проводила официанта излишне внимательным взглядом. Князева, чуть весёлая от алкоголя, от радостного дня своего рождения, складывающего так ладно, с хитрым прищуром хохотнула:
— Белова, не заглядывайся на юных мальчиков, ты замужняя женщина.
— Я не на него, — махнула рукой Ольга и, чуть понизив тон, спросила у Анны шепотом, каким не разговаривали члены расформированного КГБ: — Как думаешь, Сашке такая жилетка пойдёт?
Анна не оборачивалась, чтобы не выдать излишнего интереса к мальчишке, приносящему и уносящему тарелки. Она только чуть нахмурилась в попытке представить двоюродного брата в униформе «Павильона», и отчего-то едва не засмеялась; уж слишком забавно выглядел в её голове Белов в ярко-красной жилетке с золотой выточкой по швам.
Прямо-таки в любой момент можно было бросать криминал и уходить в обслуживающий персонал на Патриарших!..
— Лучше чёрная будет, — подавила улыбку Аня, цепляя карбонару. Кусочки бекона почти растаяли во рту, даже не распавшись на волокна.
— Да ну, — опять махнула рукой Ольга. — Надоело. У него все или чёрное, или белое. Устала бодаться. Всё говорю ему: другие цвета попробуй, что вцепился в эту классику?..
— А он?
— Сама, думаю, видишь, — хмыкнула Белова и отпила немного игристого. — А мне кажется, ему красный пойдёт.
Аня в ответ только пожала плечами; ей не особо важно было, в чём двоюродный брат будет кататься по Москве, решая дела свои. Да и у Белого средства были, чтобы примерять как стандартные цвета, так и что-то более яркое. Так что, сам решит.
В конце концов, не маленький, сам себя одеть может.
Князева сделала глоток шампанского; мышцы плеч приятно схватило в тянущей боли. Так ощущалась боль от массажа, когда чьи-то крепкие руки — например, руки Пчёлы — разминали ей затекшие после непростого дня мышцы.
Она решила упустить, что «массаж» в исполнении Вити исправно сопровождался поцелуями в покрытую мурашками шею. Вспоминать о руках, одновременно и гладящих, и сминающих, в компании Ольги было рискованно — вдруг бы покраснела сильно?
Белова, вероятно, поверила бы в то, что щёки сделались румяными от алкоголя, ведь сама постепенно начинала сливаться с воротником красного платья-пиджака. Но рисковать Анна не собиралась.
Девушка постаралась мыслям не улыбаться, чтоб себя с потрохами не выдать. Посмотрела на белые розы, подаренные Беловой. Ей Витя сегодняшним утром прислал цветы нежно-голубые, вложил к ним записку, признавшись через бумагу, что те бутоны ему отчего-то Аню напомнили — сказал, что такие же нежные, прямо как «сама его Анютка-Незабудка» были.
Улыбка Князевой стала шире, а сердце сделало ровный кульбит.
Утром она проснулась от продолжительного звонка в дверь и с головой, гудящей огромным медным гонгом, проследовала в коридор, забыв даже посмотреть в глазок. Одеревенела, сразу просыпаясь, когда в руки приняла пышный букет от паренька-доставщика в кепке с рисунком ромашки, в тумане расписалась на бланке, подтверждая получение цветов.
Закрыла дверь в ошеломлении, вдруг поняв, что букетов ей раньше не приносили вот так — курьерами. Да, чего уж там, в принципе цветов до повторного знакомства с Пчёлой не получала.
Сердце от обилия мыслей и чувств пошло на второй прыжок подряд.
Расставаться с Ольгой, в которой Князева будто нашла подругу, какой смело назвать могла лишь покойную Инте Дауринс, не хотелось. Но встретиться с Витей хотелось чуточку сильнее, отчего Аня иногда косилась взглядом на циферблат часов у над окном, что было чуть ли не вовсю стену, и показывало Князевой одно из главных Булгаковских мест.
— А у меня тост! — произнесла вдруг Ольга, приподнимая бокал. Князева на подругу посмотрела с нескрываемым, но радостным удивлением, и взялась за ножку фужера.
Белова чуть наклонилась вперёд, длинными висячими серьгами ударяясь о край фаянсовой тарелки, и проговорила торжественно, но не громко:
— За мою подругу Анну Князеву, с которой судьба столкнула так внезапно, но радостно, — Оля протянула к ней бокал, не чокаясь, и Княжна, краснея от комплиментов, которых за сегодня наслушалась чуть ли не на весь год вперёд, посмотрела на Белову тепло и исподлобья:
— Чтобы двадцать первый год жизни запомнился тебе самыми яркими и теплыми воспоминаниями, а маленькие трудности на твоём пути делали тебя лишь сильнее!