— А Ленки-то нет, — констатировал Андрей, вращая рацию в руке.
— Мне надо Златушку из садика забрать, — нервно покусывала губы, беспокойно выглядывая Ленку. Поток людей к шести часам становился больше — заглядывали к нам после работы голодные, оттого и корзины набивали до отвала. Половину выбросят.
— Хочешь, я тебя подменю? Уверен, Ленка вот-вот нагрянет, — предложил Андрей.
Я засомневалась.
— У тебя ведь и своя работа есть. Карина (наш администратор) увидит, что ты меня сменил и свои дела забросил — оштрафует обоих.
— Так она ушла уже, — пожал плечами.
— Ох, ну это было бы просто здорово! Только если тебе не в тягость…, - смотрела на него с надеждой в глазах. Благородный поступок, однако. Может я была не права насчёт него?
— Беги уже, за своей сестренкой, — подталкивал меня на выход с рабочего места, занимая стул. Женщина у кассы недовольно поджимала губу, всем видом показывая, что задержка в долю секунды крадет у неё, как минимум, пару лет жизни.
— Спасибо, с меня шоколадка, — перевела взгляд на недовольную покупательницу, — извините за задержку.
Искренне улыбнулась и поняла, что мои извинения ей до… до филейного места, в общем. Через минуту я уже неслась в сторону садика. Конечно, сестренку никто бы на улице не бросил. Но мне не хотелось, чтобы она думала, будто я забыла про неё. Пусть на небольших, но каблуках, по неравномерно застывшему льду, я развила такую скорость, что мне бы позавидовал сам Усэйн Болт! Благодаря чему, собственно, успела ровно к шести часам.
Парковку садика заполонили машины, родители за ручку выводили детей. С трудом пробралась через толпу и проскользнула внутрь. Огляделась. Златушка сидела на низенькой скамеечке: шапка набекрень, на одной ноге сапог, а второй болтает в воздухе. Пуговицы на пальто застёгнуты через одну. Зато сама собиралась!
— Здравствуй, моя хорошая, — присела на корточки перед сестрой и чмокнула в щеку, поправляя съехавшую шапку.
— Привет, — маленькими ручками обвила мне шею.
- Как прошёл твой день? Ты немного грустная, — взгляд Златы был потухшим. — Ты не заболела? — прикоснулась губами ко лбу. Не горячий.
— Аделина Константиновна, — раздалось за моей спиной. Я выпрямилась и обернулась.
— Здравствуйте, Анна Ивановна, — поприветствовала молоденькую воспитательницу.
— Здравствуйте. Мы не могли бы поговорить? — она поманила меня в сторону.
— Что-то случилось?
— Злата облила девочку водой, в которой мыла кисти на уроке рисования, — мягко начала она, осторожно подбирая нужные слова.
— Как стыдно, — приложила пальцы к губам. — Это на неё так не похоже.
— Не ругайте ее, аккуратно разузнайте в чем была причина агрессии, — посоветовала воспитатель. — Мне она так и не призналась.
— Хорошо, спасибо, — прошептала одними губами и Анна Ивановна, кивнув мне на прощанье, скрылась в толпе.
Посмотрела на Злату. Ребёнок все так же безучастно болтал босой ногой, перебирая пальцами плетения шарфа. Что ж, сейчас не место и не время выяснять отношения.
По пути домой, старалась болтать ни о чем, отвлекая Злату от гнетущих ее мыслей. Задержались на ледяной горке, скатываясь вниз, на случайно обнаруженном в сумке пакете. Сестренка повеселела. Когда едва срывающийся снег, стал набирать силу, превращаясь в настоящую метель, мы вернулись домой.
— Хорошо покатались! — улыбалась Злата, стягивая сапоги.
— Завтра можем повторить, — сняла с неё пальто и повесила на вешалку.
— Знаешь, я уже чувствую себя тут, как дома, — вдруг заявила Злата, намыливая руки в ванной. Щеки красные, волосы взъерошены.
— Это и есть наш дом, — улыбнулась сестре.
За ужином она уже болтала без умолку, уплетая за обе щеки рыбу с овощами. А я не знала как спросить об инциденте, случившемся в саду. Телефон на столе завибрировал — пришла смс от Лены «абонент снова в сети». Посмотрела на часы — девять вечера. Вот так помогай людям.
— Воспитательница сказала тебе о моем поступке? — вдруг начала Злата, откладывая вилку в сторону. Уголки моих губ невольно поползли вверх — точно так же делал отец.
— Да, — как можно спокойнее произнесла я, наливая в кружку со слониками тёплое молоко.
— Она назвала меня сиротой, — помедлив, буркнула Злата.
Внутри все оборвалось. Я так этого боялась. Повернула к себе сестру, присела на корточки, заглядывая в снова потухшие глаза.
— Ну какая же ты сирота? У тебя есть я, — улыбнулась малышке, заправляя волосы за ушко. — Сироты — это такие люди, у которых никого-никого больше нет. А мы есть друг у друга. Так ведь?
— Так, — воодушевленно согласилась Злата. — Получается, что Кристина просто не знает значение этого слова?
— Получается, что так, — закивала я.
Ребёнок некоторое время размышлял.
— Раз я не сирота, значит она меня и не обозвала вовсе, — задумчиво постучала пальцем по столу, глотнула молока. — Надо извиниться, я погорячилась.
Ее взрослые размышления меня веселили, но я сдерживала улыбку, серьёзно кивая. Перед сном сестренка попросилась ко мне на диван, отбрасывая мои доводы о том, что он скрипучий и жутко неудобный, а ее кровать с хорошим матрасом. Довольно быстро малышка уснула, убаюкивания меня мерным сопением.
***
Впервые за долгое время я спала спокойно. Наверное, тепло Златы так подействовало на меня. Даже, ставшие привычными кошмары, отступили. Я встала первой. Малышка сладко досыпала. На завтрак приготовила овсянку, добавила фруктов и несколько ложек мёда. Нужно срочно что-то делать с этой электрической печкой. Она греется сто лет и ещё двести остывает. Да и вообще, запекать еду полезнее.
Сегодня у меня смена в магазине, поэтому нерасторопную Злату, я то и дело подгоняю. Ночью метель не прекращалась и улицу украсили снежные барханы. Зима не собиралась отступать.
— Как здорово! — обрадовалась сестренка по-истине зимнему пейзажу.
— Чур, сегодня катаемся на санках, — предложила я и малышка запрыгала, хлопая в ладоши. — Только если я не опоздаю на работу.
Девчушка сделала серьёзный вид и засеменила за мной. В саду переговорила с воспитателем, заверив, что Злата все осознала и больше так не будет.
Мороз крепчал, пощипывал щечки, заставляя кутаться в шарф, чуть ли не по самые глаза. На работу я поспела вовремя. С прекрасным настроением впорхнула в магазин, предвкушая удачный день.
Возможно, он у кого-то и был удачным, но точно не у меня. На «пороге» меня встретила разъяренная Карина.
— Удивительно, явилась, — развела руками и театрально шлепнула себя по бёдрам.
— И вам доброе утро, — пролепетала, разматывая километровый шарф, обвивающий мою шею.
— Ты посмотри на неё, сама невинность! — продолжала наседать администратор.
— Потрудитесь объяснить, — нахмурилась я, постепенно догадываясь, что мой вчерашний выход, встанет мне боком.
— Она ещё и огрызается, — брызнула слюной и я сделала шаг назад. Влаги и на улице достаточно. — Ну ничего, сейчас с тобой хозяин разберётся. А, вот и он. Очень кстати.
— За что разберётся? Вы о чем? — пыталась добиться внятного ответа, но получила лишь не отфильтрованный поток негатива.
— А это, значит, наша воришка. Мир тесен, — знакомо прозвучало за моей спиной.
Обернулась на ватных ногах.
— Алан Алимбекович? Что значит воришка? — заикаясь произнесла, чувствуя, как кровь отливает от лица.
— Поговорим в моем кабинете, прошу, — он жестом пригласил меня пройти с ним.
Как добралась до комнаты, расположившейся на втором этаже, не помню. В голове стучало «воришка». Кто, я?
— Говорил же, свидимся, — хищно улыбнулся Алан Алимбекович, по-хозяйски устраиваясь в кресле. — Присаживайся, в ногах правды нет.
Я безвольно плюхнулась на стул, оттягивав ворот свитера — душит.
— Рассказывай, как деньги украла, — степенно начал он, когда нависшая тишина грозила раздавить меня, превращая в лепёшку.