Они остановились у нас, попросив ночлега. Лордам такого уровня не отказывают, и Великий князь поступил согласно принятым в обществе правилам – проявил гостеприимство, предложив пробыть владыке дроу и его свите в нашем дворце столько, сколько им захочется.
Владыка поблагодарил и за ужином высказал предположение, что юным княжнам будет о чем поговорить вместе. К тому времени прошло уже несколько лет, как умерла моя мама, и я жила у отца на положении заключенной, под жестким неусыпным контролем, не имея даже иллюзии свободы.
Однако, на столь прямое и недвусмысленное предложение возразить было нечего, и мой отец, скрипя зубами, был вынужден позволить нам общаться, не забыв, правда, предупредить меня, чтобы не распускала язык.
Надо ли говорить, каким глотком воды в пустыне стала для меня дружба с Иллиамлэль? Тем более, что наше общение не ограничилось теми несколькими днями: Великий князь не нашел повода запретить нам и в дальнейшем поддерживать связь, поэтому письма и редкие встречи с дроу стали для меня драгоценным сокровищем, самым ценным, что было у меня тогда в жизни.
Мы взрослели, становились девушками, и в письмах открывали друг другу самые потаенные мечты и желания. Я не рассказывала о своем положении в отцовском доме, но, думаю, она догадывалась в общих чертах. Мы обе молчали об этом, зато не уставали делиться всем остальным.
Иллиамлэль была обручена с младенчества, причем не с кем-нибудь, а с наследником эльфийского царского дома. Жениха она никогда не видела и познакомилась с ним лишь незадолго до готовящейся свадьбы.
Она была счастлива, как ребенок, и в самых восторженных выражениях докладывала мне о развитии их романа. Этот союз определенно обещался быть счастливым, ведь нареченный был не только невероятно красив (что неудивительно), но и, похоже, также проникся нежными чувствами к своей невесте.
Он был романтичен, предупредителен, заботлив. Да даже свою гордость, знаменитую эльфийскую гордость, которая у царевича должна была превышать воображение, он смирял рядом с ней.
Когда она писала о нем, я старалась задушить в корне поднимающуюся из глубины моего сердца зависть к такой большой любви и только искренне радоваться за самое дорогое для меня существо в мире.
Но однажды, когда до свадьбы подруги оставалось всего несколько дней, в моей комнате открылся портал, и оттуда шагнула моя Лэль, с таким серым лицом, что я похолодела, предчувствуя беду.
Она не могла даже говорить. Только смотрела на меня огромными глазами, в которых застыли слезы, а ее руки подрагивали мелкой дрожью.
Я еле заставила ее сесть на мою кровать, укутала в шаль, сверху укрыла одеялом, и взяв ее ледяные ладони в свои, попыталась хоть немного согреть их. Когда же дрожь стала понемногу уходить, я задала вопрос, который терзал меня с самого ее появления.
- Что случилось?
Она несколько раз попыталась заговорить, но так и не смогла. Тогда она просто протянула руку к моему лбу, и я с готовностью подалась навстречу.
Раса дроу почти поголовно обладала способностью передавать свои воспоминания через прикосновение: наподобие сливания их в мнемосферу, но напрямую. Суть была та же самая – принимающий переживал все передаваемые события, как их участник, ощущая все эмоции передающего, проживая их вместе с ним. И сейчас подруга предлагала мне увидеть все самой.
Прохладная ладонь легла мне на лоб, и я провалилась в иную реальность.
Я шла по светлым коридорам дворца правителя эльфов. Мое сердце пело, а душа была полна ликования: я все еще была под впечатлением от вчерашнего разговора с женихом. Он был нежен, его глаза лучились теплом и восхищением... И он признался мне в любви! Наш союз был договорным, поэтому все понимали, что любви может и не быть. Но он... он меня любит!!
Признание было для меня настолько неожиданным, что я не нашлась сразу, что ответить, а потом нас прервали.. Весь прошлый вечер я корила себя на все лады, что не догадалась открыться ему сама. Ведь мое сердце тоже давно заполошно билось в его присутствии... И тогда я решила сказать ему об этом сегодня.
Скоро начнется церемония знакомства родственников – одного из предсвадебных обрядов эльфов, после него мы уже до самой свадьбы не останемся одни. Поэтому я решила пробраться в его комнаты чуть раньше, чтобы иметь хоть пару минут наедине, хоть пару минут, когда за нами не будут следить несколько десятков глаз.