У меня чуть рот не распахнулся от такой невероятной наглости. То есть, это он мне? мне?! предлагает предать мою Лэль?!!
Категорично замотала головой, отрицая даже малейшую возможность этого. Голос наследника стал бархатным и сладким, как мед.
- Ваэсса, я не враг ни Вам, ни Вашей подруге, а дело действительно крайне важное. Более того, я готов выразить мою признательность в том виде, в котором Вы скажете.
Решительно поджала губы, стараясь всем своим видом обозначить мое отношение к такому предложению. Однако, эльф не сдавался.
- Ваэсса, у меня очень широкие возможности, только намекните. Убежище в клане эльфов? Сильнейшие артефакты, сбивающие след и искажающие ауру? Купчая на дом в тихом месте?
Во, дает. Вот, что значат высокое происхождение и обширный дипломатический опыт. Самая привлекательная наживка, только у нас и только для вас...
Тем временем мой собеседник продолжал набрасывать варианты, один соблазнительнее другого.
- Должность в административном аппарате императора, что защитит от любого поиска? Место реального подданного империи, чью безупречную репутацию смогут подтвердить все соседи на несколько лет назад?
Я тихо обалдевала от этого напора. Нет, сами предложения были бы невероятно заманчивые, принц умел просчитывать варианты, но цена слишком высока для меня.
Правильно истолковав мое молчание, эльф резким движением поднялся и ушел куда-то к напарникам, не досаждая мне более бесполезными уговорами. Но я очень сильно ошиблась, когда решила, что мы с ним поняли друг друга.
В своих неутомимых попытках разговорить меня Арлаэрэссэль посрамил даже Грэргха. Я с удивлением наблюдала, как ко мне применялись один за другим все известные мне приемы дипломатического искусства, равно как и техники воздействия на сознание кроме прямых ментальных (как на члена правящего дома последние на меня не действовали). Некоторые выпады были так тонко замаскированы, что я их опознавала только спустя часы размышлений.
Если бы не ситуация в целом, я бы даже восхитилась настойчивостью, эрудицией и широтой подхода эльфийского наследника. А так, учитывая суть его притязаний, я, не колеблясь, держала оборону: счастье моей подруги не может быть предметом торга.
В какой-то момент поток обращений ко мне Арлараэлэссэля с очередными воззваниями сошел на нет, и я вздохнула с облегчением, в надежде, что принц осознал тщетность своих усилий и примирился с этим фактом. Он же ходил сосредоточенный, погруженный в какие-то свои, видимо, невеселые мысли. А потом и вообще ушел куда-то в лес, опять никого ни о чем не предупредив.
Убедившись, что остальные мои спутники не выказывают волнения по этому поводу, успокоилась и я. Вернулся эльф лишь к тому времени, когда Грэргх объявил, что пора выдвигаться.
И вот тогда Арлараэлэссэль шокировал всех нас.
Повинуясь его тихому призыву на поляну выбежал белоснежный тонконогий конь под богатым седлом, видимо, доставленный сюда порталом, а сам эльф склонив голову обратился ко мне.
- Могу ли я, недостойный, предложить Вам, о, Эльраиффа, оказать мне милость, воспользовавшись этим конем?
Я слышала, как выронил секиру Мэрк, как где-то рядом сипло хватал ртом воздух Грэргх, который, возможно впервые, не мог найти слова. А я, в ступоре, смотрела на высокородного Наследника дивного народа и пыталась осознать, кто из нас двоих сошел с ума... Или я просто попала в какой-то параллельный мир? Наши ученые давно заговаривают о возможности их существования...
Эльфы не бывают рабами. Это аксиома нашего мира. Их можно взять в плен, пытать, убить, но не сделать рабом. Они могут служить на военной или государственной службе, но их невозможно принудить прислуживать.
У дивного народа бывают рабы: преимущественно люди, реже - другие расы, но никогда – соотечественники. Есть и еще один, присущий только эльфам обычай. Только им, потому что только они возвели понятие личности в абсолют. Если представитель другой расы нанесет эльфу такое оскорбление, которое можно смыть только кровью, а конкретно - смертью всех представителей его рода, то этот обидчик может искупить свой род, добровольно согласившись на "позорное рабство".