Вот и после критики современности он мягко заметил:
— Нельзя служить двум господам: богу[3] и Мамоне[4]. Увы, но земная цивилизация окончательно склонилась на сторону последнего.
Крыть было нечем, но Костя все-таки попробовал.
— И сейчас есть люди, достойные всякого уважения, — искренние, порядочные, честные, добрые. Правда, их все меньше. А в целом вы, конечно, правы, — вздохнув, согласился он. — Только почему вы так произнесли слово «земная», словно отделяете себя от всех прочих?
— Очевидно, из-за постоянного общения со звездами, — обезоруживающе улыбнулся Алексей Владимирович. — Да и не в этом дело. Главное в ином. Помнится, еще в Библии почти везде указывается на вражду бога и дьявола. Две эдакие главные противоборствующие силы. Некогда они, невзирая на отчаянное сражение между собой, в какой-то мере были одинаково сильны, то есть имелось равновесие. Пусть шаткое, неустойчивое, но было, а сейчас… — Алексей Владимирович закрыл глаза и нараспев продолжил: — И уходили в небытие святые, но плодились в изобилии грешники. И уже редко кто каялся, свершив черное и собираясь сотворить его вновь и вновь. А сильные мира сего даже добро творили исключительно из необходимости и корысти, ища и в нем некую выгоду для себя. И тьма все прочнее вселялась в людские души, и таял теплый свет надежды и веры в добро, рассыпаясь на печально гаснущие во мгле искорки. — Он открыл глаза, печально улыбнулся и заговорил уже обычным голосом: — Глядя на творящееся вокруг, я действительно думаю, что как раз сейчас этому равновесию грозит гибель, ибо дьявол очень сильно нажал на свой конец доски.
— Ну-у, мы-то с вами современные люди, — поправил Костя, — а эти разговоры о дьяволе и боге…
— А какая разница? — равнодушно пожал плечами Алексей Владимирович. — Суть ведь не в терминах. Можно назвать и иначе. Например, схватка между Добром и Злом. Или, что ближе к моей работе, между упорядоченным Космосом и диким Хаосом.
— Для Вселенной земные масштабы несколько маловаты, — не согласился Орешкин.
— А это как на войне, — пояснил попутчик. — Иногда на отдельном участке удачные или, напротив, неудачные действия одного взвода оказывают существенное влияние на результаты целого полка, а то и дивизии. Понимаете, исходя из наших последних открытий, Хаос во Вселенной продолжает иметь место, причем стремится к расширению.
— А при чем тут Земля?
— Видите ли, в этом мире, согласно неутешительным прогнозам ряда ученых, планете осталось существовать самое большее два-три десятка лет, а дальше грядет гибель всего живого в результате ядерной катастрофы. Более того, Земля расколется, причем — это уж поверьте мне как специалисту — несколько обломков обязательно будут притянуты Солнцем и врежутся в него.
— Но это же мелочь для нашего светила, — возразил Костя. — Я конечно же не специалист, но…
— Об этом знают далеко не все, — впервые Алексей Владимирович позволил себе перебить собеседника, — но есть теория, которая совсем недавно была подтверждена рядом фактов. Так вот, оказывается, наша звезда на самом деле не очень-то устойчива, и произойдет что-то типа попадания легкой искорки в большой воздушный шар, наполненный водородом. Одним словом, более чем вероятно, что неизбежным следствием станет вспышка сверхновой, которая окажется убийственной для всей галактики. Все бы ничего, но и та в свою очередь является одним из важнейших стратегических пунктов разумного Космоса, так что если Хаосу удастся его захватить, то процесс обязательно пойдет по нарастающей. Короче говоря, это станет его окончательной победой.
Константин призадумался, не замечая пристального взгляда своего попутчика. Да уж, сведения, которые сообщил Алексей Владимирович, не вдохновляли. Разве только его собеседник утрирует, изрядно сгустив краски.
— И что, иные варианты не допускаются? — уточнил он.
— Отчего же, — пожал плечами Алексей Владимирович. — Вполне. Только вот со взрывом Земли, а потом и Солнышка, почти гарантия. Там как раз ничего изменить нельзя. Отправить человека в прошлое, чтобы он каким-то образом внес изменения в историю, и то легче.
— Теоретически, — сразу уточнил Орешкин, — ведь путешествия такого рода невозможны.
— Это вы про убийство собственного прапрадедушки, — догадался Алексей Владимирович и презрительно отмахнулся. — Примитив. Поверьте, что куда сложнее, существуй такие путешествия, была бы иная проблема — найти добровольца.
Ну уж тут Константин решительно не согласился, принявшись горячо убеждать, что с этим вопросов бы не возникло. Только в среде ученых-историков подобных энтузиастов отыскались бы десятки, если не сотни.
3
Здесь и далее, чтобы соблюсти равноправие и справедливость — ведь не пишем же мы Бог Сварог, Бог Перун, Богиня Мокошь и т. д., к словам «бог», «господь», «всевышний», «богородица», «аллах» и т. д. автор применил правила прежнего советского правописания.