Алексей Владимирович некоторое время молча слушал своего собеседника, время от времени, как обычно, слегка кивая породистой головой, но потом лениво заметил:
— Это лишь так кажется. А вот представьте себе, что я являюсь, ну, скажем, представителем космического разума, который материализовался здесь всего на несколько суток с целью пригласить одного из жителей этой планеты для участия в неком загадочном эксперименте, связанном с путешествием в прошлое. И вот я говорю вам, что вы нам подходите. Итак, хотите принять участие?
Орешкин уже открыл рот, чтобы выпалить «Да», но Алексей Владимирович с добродушной улыбкой протянул руку, положив ее на Костину ладонь, и заметил:
— Только ответ попрошу дать по-настоящему серьезный и взвешенный, будто это все на самом деле.
Орешкин уверенно кивнул, мол, а как же иначе, но согласия, как собирался, дать не успел — все слова застряли у него в горле, так и не выйдя наружу, ибо у него возникло странное чувство.
С одной стороны, он прекрасно понимал, что к сказанному следует отнестись пусть не как к шутке, но как к чисто теоретическому варианту, а с другой…
На миг он внезапно увидел в зрачках своего попутчика всю Вселенную: сверкание звезд и хитросплетение полей, вихри межзвездного газа и покой вакуума, неисчислимое мерцание звезд в ее центре и страшные черные дыры, которые пронизывали ее тут и там.
А еще он увидел такое, чего при всем желании никогда и никому не смог бы поведать, потому что и сам постиг из увиденной феерии едва ли одну десятую, не более.
И тут у него создалось впечатление, что говорил его попутчик всерьез и предложение сделал не в шутку.
Бред, конечно, просто помутнение рассудка, но Костя отчего-то призадумался.
Ну кто такой Орешкин, чтобы лезть в герои человечества?
Да никто.
Не знаток восточных единоборств, не спортсмен. Если не считать мальчишеского увлечения фехтованием, возникшего после прочтения «Трех мушкетеров», которое, кстати, он забросил после нескольких месяцев, он не занимался всерьез ни с одним видом оружия.
Словом, тем суперменам, которые сплошь и рядом в бесчисленных фантастических книгах одолевают кучу злодеев и спасают прекрасных принцесс, он в подметки не годился.
Кроме того, что касается головы, то бишь ума, то он не стратег войны и не гений политики. В психологии опять же плохо разбирается, да и вообще…
Даже знание истории и то… Да, когда-то он всерьез нацеливался на аспирантуру и даже ухитрился накатать ряд статей, то есть плюс имеется. Однако и он, положа руку на сердце, слабенький.
Во-первых, все это было давным-давно.
Во-вторых, смотря в какую страну и в какое время отправиться. Одно дело, если это окажется Русь, и совсем иное, если…
Поерзав в нерешительности на своей полке и попутно прихлопнув назойливого комара, Константин неуверенно обратился к Алексею Владимировичу:
— А мог бы я в этом случае задать хотя бы несколько вопросов? Ну, например, зачем вообще понадобился этот эксперимент?
— Я же сказал, спасти планету, — мягко улыбнулся тот. — Знаете, как-то на днях имел довольно-таки долгую беседу со своим школьным однокашником, который сейчас довольно-таки крупный историк, так вот он высказал одну любопытную мысль. Мол, если бы можно было спасти ряд людей, которым в дальнейшем было бы суждено изменить ключевые моменты истории, то и все развитие мировой цивилизации пошло бы иначе… — Алексей Владимирович неопределенно поболтал рукой в воздухе, после чего, лукаво улыбаясь, осведомился: — Так как, поехали бы в прошлое?
Воцарилась тишина.
— А кого именно спасти, ваш товарищ не говорил? — не выдержал Константин.
— Что-то говорил, но я, признаться, не запомнил, — сокрушенно повинился Алексей Владимирович. — Знаете, с детства на имена и фамилии память не ахти. Впрочем, это и не существенно, ведь это только теория, хотя даже тут вы мне не дали положительного ответа, что и требовалось доказать.
— Но как-то это… — смешался Костя. — В конце концов, вы, как представитель, сам бы все сделали куда лучше, чем любой землянин.
— Возможно, — согласился попутчик. — Но давайте предположим, что ни мне, ни кому бы то ни было по этическим мотивам нельзя вмешиваться в процесс развития разумной жизни, где бы она ни возникла.
— Поди туда, не знаю куда, чтоб спасти того, не знаю кого, — прокомментировал Орешкин. — Проще самому космическому разуму… — Но сразу спохватился: — Ах да, принципы. — И, не удержавшись, съязвил: — Какой-то этот разум в вашем представлении чересчур бездушный. Хотя, конечно, куда проще чужими руками.