— Да хоть сам Один! Это твоя корчма или его? Мы же тебе заплатили, отдали все, что у нас имелось! Куда нам теперь идти? — жутко коверкая словенскую речь, вскричал немолодой, плешивый скандинав. Его лапа так и норовила цапнуть рукоять висящего на поясе топора.
— Никуда! — рявкнул вдруг Эйнар, поднимаясь во весь свой не слишком внушительный рост. — Никуда вам идти не нужно, если сами того не пожелаете. Оставайтесь здесь, еды и пива я найду на всех. Особенно на тех, кто пожелает вступить в мой хирд!
Раздался торжествующий рев. Луженые глотки наемников на разные лады выкрикивали имя Эйнара.
— Я сейчас не понял… — начал я ваять предъяву, но дан живо развернулся ко мне, выскреб из руки сигнальный рог.
— Прости, Стяр, но эта корчма тебе больше не принадлежит.
— С какого такого перепугу? — спрашиваю, пытаясь затолкать поглубже противное чувство надвигающегося капута.
— На днях приходил княжий тиун, испросил повышенное мыто за два года вперед на восстановление порушенной части города. К тому же, Рогволд присудил тебе выплатить покрытие за причиненный тобой ущерб хозяину корчмы у причалов, либо отдать ему в собственность свою. Твоей казны мы не нашли, так что пришлось мне заплатить за тебя все до последнего дирхема. Я выкупил это место и теперь корчма по праву моя. Я не гоню тебя, но учти, обе комнаты заняты, придется тебе с твоей женщиной спать на лавке или на полу в трапезной.
Я подавил сильнейшее желание включить бычку и конкретно поспорить с этим недорослем. Но быстро понял, что восстания не получится. Порвут на куски, зажарят и сожрут…
Ах ты падла датская! Казну он не нашел…
— Благодарю тебя, Эйнар Большие Уши за заботу, — я вложил в голос все добродушие на какое был сейчас способен. — Я сегодня же верну тебе потраченное и заберу корчму обратно.
— Не трудись, Стяр. Столько серебра у тебя сроду не водилось. Минай запросил непомерно высокую цену. Все мои хирдманы скинулись на такое благое дело да и сам я не беден… был, а теперь, вот, еще и корчмарем стал.
— При чем тут Минай? — спрашиваю в конец сбитый с толку я.
— Как же? Рогволд его главным тиуном назначил, вот он и старается, многих уже обобрал до последней рубахи. Могу подсказать тебе как вернуть собственность, прикипел ведь, знаю, — голос Эйнара стал вкрадчивым. — Ты отдаешь мне корабль, я возвращаю тебе корчму. У тебя ведь есть корабль?
Лучше б я не просыпался…
Я хмуро оглядел окружавшие меня потные, красные, бородатые рожи и ни на одной не обнаружил следов сочувствия. Рожи профессиональных убийц, грабителей-рецидивистов, насильников, торговцев людьми. Господи, какого хрена я среди них торчу столько времени?! Чем заслужил?
— Нет, дан, корабль ты не получишь, — говорю. — Придется тебе на корчме в теплые края плыть.
Глава тридцать первая
Из дружины я ушел. Вот так просто сходил и сказал Рогволду, что больше не хочу служить ему и увольняюсь. Здесь так можно и принято. Без обиды сказал, но Рогволд все понял. Спросил лишь чем кормиться стану. Мне пришлось намекнуть, что это не его княжеское дело и, что в Полоцке я задержусь максимум до поздней весны, а пока протяну на уцелевшие благодаря Гольцу сбережения. Не Бог весть какие, но все же достаточные, чтобы жить и кормить верных мне людей. Сколько их ни есть, все со мной. На корабле. Живем в тесноте, зато в полнейшем согласии и взаимном понимании. Корабельную надстройку или каюту, по-моему, занимаем мы с Младой. Весь арабский контингент, примкнувший к ним постоянно зябнущий Мадхукар и хозяйственный Яромир размещаются здесь же в корабельном сарае на живописном, тихом берегу Полоты в трехкилометровом отдалении от города. Бойцы Горхида сюда не добежали и разорить деревянный ангар, возведенный на зиму предусмотрительными мусульманами, не успели. Арабы еще те строители, но под руководством корабельного плотника умудрились воздвигнуть прямоугольник с длинной стороной в двадцать с лишним метров, устроив стены из вертикально стоящих сосновых бревен с двускатным накатом сверху. С наружи постройка напоминала шкатулку, только открывалась у нее не крышка, а одна единственная дверка, обращенная к лесу, в качестве же клади в "шкатулке" на небольшом возвышении из толстых древесных плах покоился мой стремительный кораблик без мачт. Щели на зиму проконопатили конопляным веревом, сложили два очага в каюте и в самом сарае, дымно и копотно, но тепло и уютно. Жить можно, короче. Дичи в лесах полным-полно, Яромир усердно натаскивает Мадхукара и Джари на зимнюю добычу, учит читать следы, правильно скрадывать зверя, так что без мясца не кукуем, питаемся правильно.