Ночевали кто на корабле, кто на полянках давным-давно облюбованных путешественниками из одной великой реки в другую. На таких полянах имелись землянки для ночлега, оборудованные кострища, сколоченные из жердей лежаки, длинные столы под навесами, коновязь и даже колодцы. Эдакие общественные постоялые дворы под открытым небом.
Как и сулил Змеебой на первом постоялом дворе мы встретились с подоспевшим к ночи Рагдаем. На трех кораблях с княжичем шли полторы сотни гридней, абсолютное большинство только недавно вернулись с ним из Киева, но были среди них и мои старые, но очень добрые знакомые: Вран, Вендар, Шест со Стегеном и… Голец.
Второй раз я жду появления Рогволда, а вместо князя приходит его старший сын. Честно сказать, в обоих случаях появление Рагдая приносит только облегчение. В первый раз его дружина спасла много жизней на лодейном дворе, а сейчас Рагдай ни словом не обмолвился о событии в Полоцке, которое предшествовало моему поспешному исходу из города. Мы с ним довольно радушно поприветствовали друг друга, перекинулись парой фраз о впечатлениях полученных в ходе путешествия, похвалили свои корабли и на этом наше общение с княжичем завершилось, к великой моей радости.
А вот разговор с Гольцом принял неожиданный оборот. После совместного ужина у костра, когда утихли восторги по поводу нашей встречи и воссоединения почти всего оставшегося десятка некогда бывшего под моим командованием, мы с Гольцом уже порядком хмельные умыкнули треть бочонка с пивом, уединились в каюте "Скорпиона" и при свете настенного масляного фонаря я узнал, что Рогволд обвинил в убийстве Миная совершенно левого персонажа.
— Ты будешь смеяться, но князь взял в оборот Большеухого, — с ухмылкой заявил Голец, выслушав мой рассказ о постигшей меня утрате и злой кончине боярина Миная и поведал, что накануне ребята Эйнара повздорили на торге с урманам, была небольшая стычка, а ночью возле корчмы троих варягов и одного дана нашли с перерезанными глотками. Взбешенный Эйнар заявился на подворье Миная со всем своим едва протрезвевшим хирдом, там среди окровавленных тел их и застал старый Тарш, решивший навестить приятеля. Просто чудо, что мы с ними разминулись…
Так же по большому секрету я узнал, что Голец отправился с Рагдаем в Киев вовсе не по воле сердца или от великой тоски по моей обаятельной персоне, а вполне с определенной целью — следить за самим Рагдаем. И если коротко, то по Рогволду выходило, что Рагдай слишком уж дружен со Святославом, чтобы быть независимым. Они друзья с детства, почти братья. Ежели Святослав не надорвется, Киев совсем скоро распространит свое влияние очень и очень широко, племена, народы и целые страны будут склоняться пред киевским престолом и только немногие, гордые и упрямые останутся в пределах своих владений. Рогволдов род очень старый и не менее достойный, чем Рюриково семя. Никто из его предков не платил дани. Им платили, с ними считались. Чтобы так продолжалось и далее, независимому княжеству нужен самостоятельный правитель. Рагдай отличный боец, умелый воевода, но если станет понятно, что он утратил свой голос, Рогволд будет готовить в князья Ингоря или Ольдара.
Я хмыкнул и спросил Гольца, что будет, если Рагдаю, раз уж он таких благородных кровей, откроется возможность занять место Святослава и завладеть всем киевским великокняжением?
— Надо будет его подтолкнуть, — важно ответствовал Голец, задрав конопатый нос и надув щеки.
Тоже мне подталкиватель. Как только Рагдай согласился взять его в дружину? Не иначе папа с Дроздом уговорили…
Да пес с ними с князьями этими, сами разберутся! Меня больше позабавило как не повезло Эйнару. Рогволд его теперь прищучит по-взрослому. Ну и поделом ему, быковать надо меньше. Где-то в закоулках души я почувствовал злорадное удовлетворение.
На время всего пути Голец с разрешения Рагдая решил остаться при мне. На полоцких харчах бывший разбойничек отъел ряшку, обзавелся путными шмотками и всегда щеголял в парадной одежде благородных цветов и сапожках отличной выделки. На левом боку Голец таскал некогда подаренную мной аккуратную кожаную сумочку и неплохой меч в расшитых жемчужным бисером ножнах.
Уже к концу последнего перехода до конечной точки волока из арьергарда принесся вспотевший дозорный и прямиком мимо "Скорпиона" с докладом к Рагдаю.
— Княжич, на волоке какие-то люди! — заорал воин издалека.
— Что с того, Крень? — невозмутимо отозвался бредущий рядом с драккаром княжич. — Волок не только для нас тянули.