— Ох, бабы, бабы! А гордость? А просто расчет?!
— Какой расчет? — настала очередь Алексея удивляться.
— Да элементарный] Как только она у тебя деньги стала брать — она совесть твою освободила. Ты теперь спокоен — ты не в долгу, ты свои отцовские обязанности выполняешь. Ей бы тебя к сыну на пушечный выстрел не подпускать, деньги не брать. Ты бы от сомнений, от неловкости, от собственного сволочизма бы с ума сходил. Вот тут ты бы от жены и ушел…
— Никогда! — скорее выкрикнул, чем сказал, Алексей.
— Ага! Видали мы таких. И много. Это последние лет десять самая распространенная история среди бизнесменов. Молоденькая девочка укладывает его в постель, рожает, и — за дверь. Стареющий папаша начинает дергаться, хочет начать жизнь заново, с молодой женой, с маленьким сынулей или дочурой и бросает свою немолодую супругу. Первые-то дети уже взрослые, им-то папаша нужен только ради денег. Сзади одни воспоминания про тяжелую счастливую юность, а впереди — полнокровная молодая семейная жизнь.
— А вот хрен-то! — Алексей вскипел. — Хрен, я говорю! Я эти истории знаю. Поживут они с пол годика с молодухой, а потом домой возвращаются. Так этим дело не кончается! Они еще ребенка у мамаши отсуживают и забирают себе! А старая жена только счастлива. Внуков ей не очень-то дают, няньки есть, а заняться нечем! Вот ей и радость. А то, что не ее — ей по фигу! Да и папаша рад — содержание ребенка куда дешевле, чем алименты, которая молодая стерва с него поиметь может. Выгода, браток! Выгода!
— Ну, и так бывает, — несколько обреченно согласился Павел.
— Еще как бывает! Сплошь и рядом! — продолжал кипятиться Алексей.
— Ну, а твоя-то история? Она что, лучше?
— Моя… — Алексей сразу сник. — Моя бы ничего, если бы Миша не заболел. Не буду тебя медицинскими подробностями грузить, но у него болезнь одна есть. Крови. У моего деда она была. Он и умер в двадцать шесть лет. Короче, Мише надо два раза в год процедуры определенные делать. А стоит это двадцать тысяч евро за курс. Эффект абсолютный — он может сто лет прожить. Но ты понимаешь, что такое сорок тысяч евриков в год?! — Алексей сам не заметил, как стал рассекать воздух рукой, сжатой в кулак. — Понимаешь?!
— А операция какая-нибудь не поможет? Там, пересадка костного мозга?
— Нет. Не знаю, может, нам голову морочат, но сказали, что надо делать минимум три пересадки. Каждая — сто тысяч. И то — стопроцентной гарантии не дают. А где я, блин горелый, триста тысяч возьму?!
Павел задумчиво смотрел на Алексея. Помолчал пару минут. Хотел было что-то сказать, но осекся. И лишь протянул:
— Да-а-а…
Алексей обмяк, начал заваливаться набок, промычал: «Обмо… Обмо…» — и затих. Голова как-то странно, неестественно повернулась в сторону окна, руки упали вдоль тела.
Павел, поняв, что у соседа обморок, стал нажимать на кнопку вызова медсестры…
— Ну ты, генацвали, напугал меня вчера. — Павел был рад возвращению соседа. — Тебя когда увозить стали, я думал, все. Больше не поболтаем.
— А вот тебе назло! — Алексей улыбался так, как может улыбаться человек, никак не рассчитывавший еще несколько часов назад, что какое-то время пожить ему все-таки отпущено.
— А что, тебя в реанимацию таскали? Клизму ставили?
— Хохмач ты, Паша! Может, и хорошо с таким рядом помирать! А знаешь, о чем я подумал, когда в себя пришел?
— О боге небось? — Павел ехидно хмыкнул.
— А вот ни хрена! Ты мне скажи, у тебя когда-нибудь секс втроем был?
— Ну ты, генацвали, даешь! Все-таки все мужики одинаковые! Что верующие, что атеисты!
— Так был или нет?
— Был, конечно. И так, и так.
— Как это: «и так, и так»?
— Ну, когда два мужика и одна девчонка и когда я с двумя девчонками.
— И как лучше? — Глаза Алексея заблестели.
— Одинаково противно. Потом, после всего, одинаково противно.
— Почему? — Алексей аж присел в постели, свесил ноги, крепко держась правой рукой за металлическую рамку в изголовье.
— А потому что скотство это. Животное что-то. Я потом несколько дней как больной ходил.
— Так мне что, не переживать, что у меня этого не было? — Алексей, казалось, искренне расстроился.
Несбывшаяся мечта оказалась никчемной? — хохотнул Павел.
— Ну, вроде того.
— Не переживай. Вообще, скажу тебе, брат, ни о чем не переживай. Вот я вроде все испробовал. И нищету, и богатство, и власть и, считай, рабство, и женскую любовь, море любви, и одиночество. Во всем есть и свои плюсы, и свои минусы.
— Ну, от большого количества денег еще никто не страдал!
— Э-э! Лешенька, ты ошибаешься! Ой, как ошибаешься! Знаешь, у меня по этому поводу своя целая теория есть…