– Тебя это разозлило?
– Скорее, невероятно потрясло. Честно говоря, мисс Эддингтон была… ну, полагаю, вы представляете, как тяжело избегать встречи с кем-то здесь, в посольстве. А Эддингтоны везде ездят – чтобы никого не обижать отказами. Но я нисколечко не любил её, как бы её матушка ни утверждала обратное. Я ещё в Кембридже вдоволь насмотрелся на этих мамаш-сводниц, подсовывающих мне своих дочек… Отец предпочитает думать, что я вовсе не делал никакого предложения и что мисс Эддингтон со своей матерью сами всё подстроили, зная, что наутро я не вспомню, о чём мы говорили вечером. Но у неё появилось кольцо – дешёвенькое, из тех, что на чёрном рынке на каждом углу продают, – и она тем же вечером хвасталась им перед всем кварталом. Это, конечно, меня взбесило – а кого бы не взбесило?
– И когда это случилось?
– В прошлый четверг, семнадцатого. Всего неделю назад. А на следующий же день её пронырливая мамочка разослала во все концы приглашения на ужин в честь помолвки. Господи боже! – Ричард снова уронил лицо в ладони и зашептал:
– Не убивал я её. Клянусь, профессор, я её не убивал. Слушайте, а они не могут меня хотя бы из каземата выпустить? Мне так невыносимо плохо…
– А что произошло вчера вечером?
– Давайте продолжим этот разговор позже, прошу вас, – Ричард судорожно сглотнул. – Мне плохо…
– В ближайшее время тебе станет ещё хуже, так что сейчас у меня, вероятно, единственная возможность получить от тебя более-менее внятный ответ, – отрезал Эшер. – Опиши мне вчерашний вечер. Где ты был?
– В Восьми переулках, – пробормотал юноша. – Это сразу за воротами Чианг…
– Я знаю, где это. А кто ездил с тобой?
– Ганс, Гил и Кромми. У всех нас имелись пропуска – я имею в виду, через ворота после заката. Кромми нанял какого-то парня из рикш, и тот нас отвёз. Они тут все дорогу знают.
Эшер покачал головой, удивляясь тому, как этих четверых искателей приключений до сих пор не прибили в каком-нибудь хутуне[13].
– Ты помнишь, как ехал домой?
– Нет.
– А почему ты решил вернуться пораньше? Когда нашли труп мисс Эддингтон, едва стукнуло десять, – и к тому времени её тело даже не успело толком остыть.
– Десять… – Ричард поднял голову, и стало видно, что лицо у него позеленело ещё больше. – Ей-богу, я не мог так упиться за какие-то три часа! Вы уверены?
– Абсолютно, – ответил Эшер. – Ты действительно собирался оскорбить невесту и её родителей?
– Боже милостивый, нет, конечно! Кромми уверял, что мы просто пропустим стаканчик-другой и… ну, развлечёмся немножко, чтобы, так сказать, поднять мне настроение перед этим проклятым ужином…
Эшеру подумалось, что мисс Эддингтон, доживи она до брачной ночи, вместе с букетом невесты вполне могла бы получить и целый букет каких-нибудь неудобных болезней.
– Клянусь, – продолжил Ричард, – я вовсе не собирался упиваться до потери сознания! И на ужин к Эддингтонам собирался прийти, но, честное слово, я не помню, что… – осёкшись на полуслове, юноша побледнел ещё сильнее и зажал рот рукой. Эшер, глядя на это, сделал знак конвоиру, дожидавшемуся у дверей допросной. Узника вывели прочь, и Джеймс несколько минут просидел в тишине за обшарпанным переговорным столом, отрешённо глядя на захлопнувшуюся дверь, отделявшую допросную от остальных казематов.
Перед его внутренним взором снова всплыл тесный садик у дома помощника министра торговли, освещённый мерцающими фонарями, узкие воротца, выходящие в переулок между садовым забором и стеной британского посольства. Переулок, который, в свою очередь, выходил на проспект Мэйдзи, шёл вдоль полудюжины бунгало западного образца и позволял китайским торговцам и поставщикам мяса и овощей привозить свои товары прямо на кухни, где китайские же слуги готовили из этих продуктов обеды для тех, кто под дулом ружей навязывал им свою религию и торговые партнёрства. К вечеру переулок пустел, и кто угодно мог пройти по нему незамеченным. В десять проспект Мэйдзи ещё кишел рикшами – достаточно было выйти из переулка и махнуть рукой…
«На празднике, куда пришёл известный убийца, убили молодую девушку…»
13
Хутун – обозначение узких улочек старого Пекина, где располагаются лавочки, палатки с едой и всякие увеселительные заведения, могут считаться злачным местом.