— Все-таки не нужно вам на это смотреть, — не успокаивался молодой человек, — слишком много боли и страха вы испытали сегодня…
— Боли не испытывала, — улыбнулась императрица, — ведь лично на мне, нет ни единой царапины… Страх? Да, не скрою, я очень сильно испугалась… Испугалась за своего сына, и за вас…
— За меня, госпожа? — переспросил Симеон, то ли не поняв, то ли не расслышав последних слов.
— Конечно, за вас, — кивнула Лу-и и нежно посмотрела на генерал.
После такого пронзительного взгляда Симеон даже не понимал, новый приступ лихорадки у него начался от ран, или, от чего-то другого. Генерал, немного смутившись, отвёл глаза и посмотрел в потолок.
— Я не достоин того, чтобы такая высокая особа беспокоилась за мою жизнь, — произнёс он после недолгого молчания. — Я лишь простой солдат на службе вашего величества… Защищать вас и императора — моя прямая обязанность…
— Я знаю, и вы прекрасно с ней справляетесь…
— Здесь я с вами не соглашусь, — горько усмехнулся Симеон. — Там, во дворце на Сартакерте, я поклялся, что буду защищать вашу семью, но пока, своими действиями, только и делаю, что подвергаю вас опасности…
— Никто не мог предположить, что «сереброщитные» нападут на корабль, — сказала Лу-и. — Вы верили этим солдатам, как своим собственным, а они оказались предателями…
— Я должен был заранее предположить, что «сереброщитные», которые служат генералу Уайт, могут быть опасны, — замотал головой Булатов, у которого на глазах появились слёзы. — И посмотрите, к чему привела моя беспечность… Сотни невинных жертв, людей, которых я любил и ценил — моих верных боевых товарищей!
— Не корите себя, господин, — Лу стала нежно гладить его волосы. — Они были воинами и поступая к вам на службу, изначально знали, на что шли… Ваш экипаж смело сражался и достойно погиб в бою — это лучший финал для настоящего воина… Поверьте, никто из них на том свете, и из тех, кто лежит сейчас в этих капсулах, ни в чём не упрекнёт вас…
— Я сам, себя упрекаю! — воскликнул Булатов, смахивая слезы, которых он застеснялся. — И от этого, мне сейчас больней, чем им!
— Я всё понимаю, но и это пройдёт, — успокаивала его императрица.
Она так долго держала голову генерала и нежно поправляла его спутанные волосы, что Симеон не только успокоился, но и начал думать, как бы поскорей сменить тему. Ему было очень неловко находиться в подобной ситуации, когда молодая красивая женщина, да не просто женщина, а императрица, обнимает его и успокаивает.
— Я был поражён вашим фехтовальным умением, — сказал Симеон, кажется, найдя то, о чём можно поговорить. — Так профессионально действовать клинком, могут не многие…
— О, в своё время меня обучали этому лучшие мастера владения холодным оружием из «Яшмового пояса», — улыбнулась Лу-и, отпуская, наконец, голову бедного генерал. — Правда, когда я стала женой императора, уроки фехтования пришлось прекратить — не позволял новый статус. Но и того, чему меня успели обучить, оказалось вполне достаточно, чтобы суметь постоять, и за себя, и за Ду.
— Более чем, — согласился Симеон, который похвалил императрицу не из-за красного словца, а действительно, поражённый её воинскими умениями. — Я обучался бою на мечах в Военной Академии у «Лиса» Хамсвельда, и без лишней скромности, могу сказать, что был лучшим в этом виде боя, среди своих сверстников. Однако если бы мы с вами встретились сейчас в поединке, то не знаю, долго ли я смог бы продержаться против такой великолепной воительницы…
Последнюю фразу Булатов произнёс уже явно не искренне, а желая польстить Лу-и. Та звонко рассмеялась, понимая, что генерал пытается сделать ей комплимент, но выходит это у него неловко. Она как никто другой знала и видела собственными глазами, что происходило там, в каюте Бруно, когда Булатов сражался сразу с несколькими десятками «сереброщитных». Императрица по достоинству оценила тогда высочайший уровень владения клинком и своим телом, этого отважного генерала. То, как он сражался, не могло сравниться, ни с мастерством самой Лу, ни с умениями других фехтовальщиков, которых она когда-либо знала в своей жизни.
Да, можно было поставить в один ряд Симеона и её лучших учителей, но учителя на уроках фехтования, это одно. Комфортная, максимально подготовленная для поединка среда и условия, в отличие от настоящего рукопашного боя в тесном помещении, когда ты один сражаешься сразу с несколькими противниками — вот это, совсем другое. Нет, Булатов действительно поразил её своим воинским умением прямо в сердце. Лу-и не переставала удивляться тому, как в одном человеке может быть заключено такое огромное количество достоинств.