Императрица уже успела оценить Симеона в качестве умелого командующего, после того, как он захватил Сартакерту и освободил их с сыном из рук туранских мятежников. Затем, молодой человек поразил её своим благородным рыцарским поведением, когда, не испугавшись мести со стороны могущественных князей, встал на сторону Ду Ма-гона и поклялся ему в верности. Сейчас, генерал продемонстрировал ошеломляющее владение мечом, хладнокровие и стойкость в бою, да ещё сострадание к своим людям… Так много было хорошего и достойного в этом молодом, красивом воине, что…
Лу осеклась — Я только-то назвала его в своих мыслях — красивым?! Что ты чувствуешь к этому генералу, а?
Девушка усилием воли отогнала от себя ненужные мысли, абсолютно не приемлемые в данной ситуации.
— В любом случае, когда вы поправитесь, мы можем провести поединок и выяснить, какая школа фехтования, будет называться лучшей в Империи, — озорно подмигнула генералу, императрица. — Но для этого, вам нужно хорошенько отдохнуть…
— Я даже не знаю, что ответить? — смутился Симеон, улыбнувшись. — Вы что, вызываете меня на поединок, госпожа?
— Да, — кивнула Лу, хмыкнув. — А почему бы и нет?! Надо же когда-нибудь разрешить этот извечный спор между мастерами «Яшмового пояса» и вашими «северянами»…
— Что-то слишком много вызовов за сегодня, — усмехнулся Симеон. — Надо подумать, когда у меня будет свободное время для нашей схватки… Вы же знаете, что сначала я должен дать удовлетворение другому господину…
— Так вы отказываетесь? — пыталась подловить генерала, Лу, явно дразня того. — Так и скажите, что испугались моего острого клинка…
— Испугался?! — Симеон поморщился. — Ну, если только совсем немного… Но я, не отказываюсь от дуэли, подобное мне незнакомо…
— Вот и договорились, — Лу-и взяла ослабевшую руку генерала и пожала её. — Со сроками я вас не тороплю…
— Что ж, завтра я встречусь с одним негодяем и убью его, а после мы снова вернёмся к нашему разговору, — рассмеялся Симеон, который на время забыл о своих ранах, так его сильно развеселила тема дуэли.
Лу печально и с какой-то долей жалости посмотрела на руку Симеона, которая бессильно упала на кровать после того как девушка её отпустила. Симеон заметил этот взгляд и нахмурился:
— Не волнуйтесь, завтра я буду уже на ногах…
— Стоять на ногах не означает — быть способным драться, — произнесла она. — Ваш доктор сказал, что ни завтра, ни в последующие несколько суток, вы не сможете участвовать в каких-либо поединках…
— Моему лекарю пора дать отставку, он теряет навыки, — сурово сказал Булатов, ища глазами кого-либо из своих медиков.
К счастью для медперсонала, никого из них не оказалось в этот момент рядом, они оставили Булатова, когда к нему пришла императрица.
— Могу с вами поспорить на любую сумму, что завтра я встану на ноги и буду драться, — уверенно сказал Симеон, и Лу-и поняла, этот человек сейчас не шутит.
— Я дал слово и сдержу его…
— Вы дали слово мерзавцу и преступнику, — перебила его императрица. — Он вырвал у вас согласие на поединок, специально, чтобы вы не могли на равных ему противостоять…
— Знаю, — кивнул Булатов, — но так, же я знаю свои возможности и возможности моих боевых доспехов. Они помогут мне завтра одолеть Винтера.
— Ваши латы пострадали не меньше, чем ваше тело, — сказала Лу-и, — и они нуждаются в ремонте. Не очень-то рассчитывайте на доспехи…
— Пусть так, — бросил Симеон. — Для того чтобы наказать «сереброщитного» мне не нужны доспехи, ненависть к этому человеку, вот что будет давать мне силы в поединке… Он убил моего старшего помощника, его люди по его непосредственному приказу, перебили большую часть моего экипажа… Клянусь, что задушу его, ибо благородной смерти от меча, подобные ему не заслуживают!
— Давайте вернёмся к этому разговору, завтра, — стала успокаивать разгорячившегося воина, Лу-и. — Мы ещё раз поговорим с доктором, может всё не так плохо, как я его изначально поняла… В любом случае, вы должны мне пообещать, что не будете волноваться и выскакивать из капсулы. А поклянётесь мне, что останетесь лежать в ней ещё минимум десять часов, не меньше…
— Но, я…
— Нет, ничего не хочу слышать, — остановила его императрица. — Клянитесь генерал, что не вырвете, ни одну из десятков этих трубок, которые присоединены сейчас к вашему израненному телу, всё, то время, о котором я упомянула! Если не хотите опечалить меня, клянитесь!