За несколько месяцев до рождения Миранды Лидия вшила серебряные цепочки в оторочку занавесок на детской кроватке и даже в ленты, которыми собиралась перевязывать завернутого в одеяльца ребенка. Сама мысль об этом, а также и о том, что Оксфорд от Лондона отделяет не более семидесяти миль, и хозяину Лондона известно, где они живут, по-прежнему наполняла его гневом, страхом и чувством вины.
Он уволился из департамента перед тем, как сделать Лидии предложение (сама она тогда была лишенной наследства студенткой без гроша в кармане), но все равно терзался сомнениями. Шпионаж — занятие для холостяков, и даже вышедшие в отставку шпионы до конца дней своих вынуждены жить с оглядкой. В глазах Эшера величайшим из бессчетных грехов Исидро стало то, что семь лет назад, когда испанец вовлек его в дела лондонских вампиров, о существовании Лидии узнали те, кто охотится в ночи. Лидии, а теперь еще и рожденного ею ребенка.
Она вернулась в комнату, сворачивая стетоскоп:
— Он еще спит. Бедняга, в его возрасте… Вынуждена заметить, Джейми, что с твоей стороны было нечестно взять с собой Карлебаха и оставить меня собирать сплетни в компании баронессы. И потом, к тому времени, как я доберусь до Минляна, смотреть там уже будет не на что — кости рассыплются в труху.
— Mea culpa! — Эшер вскинул руки, показывая, что сдается. — Но раз уж ты вытерпела общество баронессы…?
— Ты знал, что она из себя представляет?
— Господа судьи, я не виновен в том, в чем меня обвиняют… хотя до меня доходили слухи, — краешком салфетки он снял с кофе пленку пыли, слил остатки из кофейника во вторую чашку и накрыл ее блюдцем. — И если уж речь зашла о слухах…
— Да, — вздохнула Лидия. — Слухи…
И она подробно пересказала ему обо всем, что узнала за время посещения Шелкового переулка. Когда она закончила, Эшер сказал:
— Увы, но то, что твоя подруга рассказала об отце Ричарда Хобарта, соответствует истине. Даже в Оксфорде у Гранта Хобарта была сомнительная репутация. Разумеется, мало кто из нас был настолько наивен, чтобы в поисках удовольствий связываться с городскими девицами…
— А я-то думала, что годы учебы ты провел в монашеском уединении, склонившись над словацким словарем!
— Персидским, — с усмешкой поправил Эшер. — И, боюсь, в отношении меня ты права.
Он снял со своей чашки блюдце, отпил глоток и вернул блюдце на место.
— Еще до того, как меня пригласили на службу в департамент, я не понимал, зачем напиваться пять раз на неделе, как делали мои соседи по лестничной клетке. Полученное воспитание уберегло меня от сетей тех девиц, с которыми мои соученики встречались в Лондоне. Пьяные студенты способны на многое, но Хобарту удалось выделиться даже на их фоне. Он оправдывался, говорил, что девушки сами его просили… Тогда, в восемьдесят втором, ходили слухи, что он убил женщину в каком-то из лондонских притонов.
— Намеренно? — голос Лидии звучал ровно, но Эшер видел, что она потрясена.
Эшер задумался. В памяти всплыл весенний вечер в общей комнате для младшекурсников, которая вдруг погрузилась в тишину, когда в дверях появился Хобарт. Вскоре после этого Хобарт подошел к нему и попросил давать уроки китайского языка, который сам Эшер учил уже два года. Отец дал ему три месяца, сказал Хобарт, с вызовом глядя Эшеру в глаза, чтобы он подтянул язык, прежде чем отправиться служить на Дальний Восток.
С неохотой он ответил:
— Думаю, да.
Лидия промолчала; пальцы ее нащупали кофейную ложечку, и теперь она машинально вычерчивала тонкие узоры в пыли, покрывавшей белую скатерть. Наконец она сказала:
— В прошлом году я прослушала лекцию доктора Биконсфильда, который считает, что подобное поведение связано с атавистическими пороками нервной системы. По-моему, тогда ему не удалось обосновать свою теорию. Интересно, как обстояли дела с отцом сэра Гранта.
— За все то время, что мы вместе учились в Оксфорде, об отце Хобарт заговорил со мной лишь однажды. Я слышал, что леди Хобарт была ужасной женщиной. Как бы там ни было, неважно, передается по наследству потребность в насилии и невозможность иным способом получить удовольствие, или нет. Ричарда подставили. В департаменте мы часто проворачивали такие фокусы, чтобы заполучить нужного человека, хотя, насколько мне известно, к убийствам не прибегали. И Ричард, и несчастная мисс Эддингтон — всего лишь инструменты. Настоящая цель — Хобарт.
Лидия на мгновение задумалась:
— Тогда он прав. Это дело рук китайцев.
Она заключила рисунок в несколько аккуратных квадратов. Эшеру стало интересно, не вспоминает ли она сейчас об Исидро, который за долгие годы убил не одну женщину, и даже не двух.