Эшер передал Мицуками фонарь, направив узкий луч света на замок.
— Вы верите в цзян-ши, Мицуками-сан? — тихо спросил он. — В кёнси?
Он не оглянулся, продолжая работать отмычками, но услышал за спиной протяжный выдох.
— Не знаю, что я ответил бы вам, спроси вы меня об этом две недели или месяц назад, — наконец заговорил полковник. — Тенма в холмах, эти твари, из-за которых погиб Ито…
— Это не цзян-ши.
Эшер затаил дыхание, осторожно орудуя тонкой проволокой в замке, пока не почувствовал, как механизм поддается его усилиям. Потом плавно повернул ручку. Если в доме затаился вампир, он наверняка услышал их перешептывания и пощелкивание рычажков. Даже если сейчас в полный голос запеть «Правь, Британия», неожиданностью это станет только для тех редких обитателей усадьбы Цзо, которые еще не приготовились защищать дом от хулиганов или сами не присоединились к буйствующей на улице толпе.
Он толчком распахнул дверь, забрал фонарь и провел лучом света по стенам открывшегося помещения.
— Цзян-ши существуют, — продолжил он. — Я говорил с ними, путешествовал в их компании, убивал их и видел, как убивают они.
Говоря, он следил взглядом за узким конусом желтого света: дверные проемы по обеим сторонам большой комнаты, в восточной стене дверь открыта, в западной — закрыта. Поблескивает сталью еще один европейский замок.
— В Европе… на западе… они не доверяют живым, хотя порою нуждаются в нас. По-моему, здесь случилось так, что один из них — а может, и не один — нанял всю семью Цзо, чтобы те оберегали его в обмен на помощь в их преступной деятельности. Думаю, в подвале мы найдем его логово.
Он снова отдал Мицуками фонарь и опустился на колени перед запертой дверью, доставая отмычки.
Невысокий японец огляделся, тщетно всматриваясь в скрывавшую комнату темноту.
— Разве это возможно?
— А разве возможно все то, что вы видели до этого? Вы останетесь здесь и будете прикрывать мне спину? Возможно, безопаснее было бы спуститься вместе со мной.
— Я самурай, — спокойно ответил полковник, опустив ладонь на рукоять катаны. — Но не идиот. Решение за вами. Вы знаете этих существ. Я — нет.
— Давайте найдем люк. Внимательно смотрите и слушайте. У вас может быть всего мгновение для того, чтобы увернуться — а может не быть и его. Прежде чем напасть, он напустит на вас сонливость.
Как и подозревал Эшер, люк обнаружился в запертой западной комнате. На месте, раньше занятом кроватью или шкафом, теперь зиял черный проем в полу, и из него тянуло уже знакомой промозглой сыростью.
— Не могли бы вы остаться здесь? — тихо попросил он. — Сейчас тварь может быть на охоте, и я не знаю, когда она вернется.
Меч Мицуками с шелестом покинул ножны.
Эшер начал спуск, держа фонарь над головой. Подвал был глубоким, как тот, который он видел в часовне на французском кладбище — два полных поворота лестницы, тридцать кирпичных ступеней. В воздухе висел слабый запах старой крови. Подступившая со всех сторон темнота видела немало смертей, и наводить здесь порядок желающих не было.
Он открыл дверь. Луч света отразился от блестящих глаз, до которых было не более трех ярдов.
Темную комнатушку наполнило тихое хихиканье.
Чувствуя, как от удивления пересохло в горле, Эшер полностью открыл заслонку.
Вампир сидел на груде подушек, повернувшись лицом к двери. Он не шевелился, если не считать вздрагивающих от смеха мышц живота и гримасы на лице. Длинные волосы — длиннее, чем у Лидии, — черным водопадом стекали с плеч, делая еще более заметной мертвенную бледность желтоватой кожи. Черные глаза поймали и отразили свет фонаря. Это были глаза безумца.
И не удивительно, подумал Эшер, у которого от потрясения перехватило дыхание. Не удивительно.
Вампир — мужчина во цвете лет — был полностью обнажен, если не считать голубой шелковой простыни, прикрывающей низ живота. Руки ему отрезали чуть ниже головки плечевой кости, ноги, судя по проступающим под тканью очертаниям, — в нескольких дюймах от начала бедра. Плоть вампира восстанавливается не так, как человеческое тело, поэтому нельзя было сказать, сколько времени прошло после операции. Но на гладкой восковой поверхности шрамов над подмышечной впадиной Эшер заметил крохотные зародыши детских кулачков, размером меньше, чем у новорожденного…
Чтобы срезать их, хватило бы простой бритвы.