Пока Мицуками и один из солдат, Нисихару, пробирались между телами дохлых и издыхающих крыс, чтобы разведать несколько ярдов ведущего вниз тоннеля, он спрятал запал в развалинах, которые раньше, скорее всего, были навесом. Карлебах закинул на плечо дробовик и держал наготове запасные баллоны горючей смеси и азота, на тот случай, если из-под земли снова полезут крысы. Еще один солдат, Сэки, нес ранец с взрывчаткой, проводами и подрывной машинкой.
Эшер жестом приказал Огате и третьему солдату, Хирато, остаться снаружи и стеречь лошадей. Затем он взял ранец и фонарь и вслед за Мицуками начал спускаться во тьму.
Время приближалось к трем часам дня.
25
Меж камней сновали крысы. Из темноты до Эшера доносился их быстрый топот и постоянное попискивание, сладковатая затхлая вонь смешивалась с запахами воды и камня. В провалах диагональных штреков зло поблескивали крохотные рубиново-красные глаза. Эшер считал повороты, то и дело сверяясь при свете фонаря с обеими картами, и молился, чтобы Исидро не ошибся, чтобы ленивые ублюдки из горнодобывающей компании ничего не придумали и не начертили наобум, потому что все равно никто не станет спускаться сюда ради проверки…
Чтоб им всем..!
Японцы едва задевали потолок головами, но Эшеру и Карлебаху приходилось идти пригнувшись. Мицуками прошептал:
— Ого! — и высветил фонарем косой крест, нацарапанный на стене по левую руку от него. Царапины были свежими. — Что это, Эсу-сенсей?
Эшер посмотрел на карту. Отмеченный крестом тоннель, судя по всему, вел к той самой галерее, которую они искали.
— Кто-то здесь был, — охрипшим голосом сказал Карлебах.
— Цзян говорил о чем-то подобном, — соврал Эшер. — Пропустите меня вперед.
Он поднял фонарь и двинулся по тоннелю, который резко спускался вниз, следуя за древним угольным пластом. Эшер коснулся стены рукой и ощутил влагу. Через некоторое время проход расширился, потолок стал выше, и в свете фонарей показались посеревшие и рассохшиеся от времени подпорки, по-прежнему поддерживающие свод в том месте, где раньше рубили уголь.
После взрыва тут все обрушится…
Затем галерея снова сузилась, и Эшеру пришлось повернуться боком и как следует упереться в пол, круто уходивший вниз. Он вытянул перед собой руку с фонарем, затем опустился на колени и пополз вперед.
Перед ним распахнулось темное пространство. Над краем проема торчали концы лестницы, но Эшер не рискнул воспользоваться ей. Он лишь протянул над бездной фонарь и в его свете рассмотрел над собой смутные очертания сталактитов, чьи соляные наплывы поблескивали под сочащейся с потолка водой, а внизу, не слишком далеко от края провала, — волнистые линии натёчных камней и бледные сталагмиты. Он крикнул:
— Эй! — и эхо подхватило его голос, наполнив им огромное гулкое пространство.
Исидро был прав. Любые объемы хлорина разойдутся по этим пещерам и безжалостно растворятся в миллионах кубических футов воздуха. И тогда яогуай смогут уйти и, возможно, найдут еще один выход, на расстоянии нескольких миль отсюда.
Эшер отодвинулся от края провала и пополз назад, туда, где его ждали остальные.
— Там в самом деле есть пещеры, — он указал фонарем на нависающий каменный свод и поеденные временем и сыростью подпорки. — Взрыв обрушит галерею, так что вам всем лучше вернуться к началу тоннеля.
Провода запала, поставленного в том месте, где проход начинал сужаться, заканчивались примерно в двадцати футах от устья тоннеля. Эшер прикрутил гелигнитовые заряды как можно ближе ко входу в пещеры. У него оставалось лишь несколько шашек, припасенных на тот случай, если им встретится не отмеченный на карте колодец или провал.
— Назад, — скомандовал он, прикрепляя провода к машинке. — Живо!
Мицуками осторожно взял Карлебаха за локоть, но старик стряхнул его руку. Словно завороженный, он смотрел на еще один крест, выбитый в стене галереи.
— Он там, внизу? — шепотом спросил он на чешском, опускаясь на колени рядом с Эшером. Его глаза ярко полыхнули в свете фонаря. — Не монах… вы знаете, кого я имею в виду.
— Не знаю, — Эшер спокойно выдержал его взгляд. — Цзян упоминал о метках…
— Может быть, их оставили Иные? Или пекинские вампиры, чтобы завести нас в ловушку?
Эшер едва сдержался, чтобы не рявкнуть: «Не будьте идиотом!» Призвав на помощь всю любовь и уважение, которые он испытывал к старому ученому, он ответил:
— Цзян говорил, что им уже много лет.