Похоже я сделал только хуже, подключив целителя. Значит, сам все и исправлю.
Ждать приходится довольно долго. Я замерзаю и бесцеремонно захожу в дом, чтобы погреться. На кухне уже наведен порядок, окно заколочено досками, а вместо сломанного стола стоит другой, на вид постарше и покрепче.
Подбрасываю в печку дров и усаживаюсь прямо на пол перед ней, протягивая руки и ноги к теплу. Заледеневшие конечности покалывает, отпуская. А я чуть не засыпаю, согревшись. Но тревога и вздрагивание на каждый лесной звук не дают погрузиться в дрему.
Так я и дергаюсь, пока не возвращается сейдкона. Ее короткие сапоги все в грязи и налипших листьях. В волосах у старушки кусок паутины, а на щеке свежая царапина. Но вид вроде довольный.
— Нашла все, что нужно, — подтверждает она на мой вопросительный взгляд. — А теперь поторопимся, времени у нас немного.
Как мне не хочется уходить из теплого и светлого дома, но беспокойство нарастает, а часики отчетливо тикают прямо у меня в голове. Пока сидел тут у печки без дела, традиционно накрутил себя. Умение ждать — точно не моя лучшая черта.
Ночной лес стих, а мелкие капли дождя замерзают на лету, превращаясь в льдинки. Меня упорно долбит ими в макушку, пока я следую за закутанной в тулуп сейдконой. Хтонь, надо было хоть плед прихватить.
Ежусь, спотыкаюсь и матерюсь про себя. Как меня задолбали эти дикие места. Да, лесной воздух особенно вкусен и им не надышаться. Но каждая шишка так и норовит заскочить под подошву и свалить с ног. А каждая ветка хлестнуть по роже и побольнее.
Это хорошо еще комаров нет. Льдинки попадают мне за шиворот и я ругаюсь вслух.
— Городские, — хмыкает старушка, не оборачиваясь и не останавливаясь. — Живете в своих бетонных коробках, земли настоящей под ногами не видите. А в ней сила.
Ну как бы личный выбор каждого, пользоваться благами цивилизации или нет. Мне что пустыня с жарой и песком во всех местах, что холодные темные леса и горы. Городской я, однозначно.
Опять налетаю на кочку и окончательно решаю больше из города ни ногой. Природа точно имеет что-то против меня. Получаю подтверждение — веткой в ухо.
— Долго еще? — бурчу я, потирая ушиб.
И натыкаюсь на сейдкону, которая как шла бесшумно, так и остановилась совершенно незаметно. Ну или это мне стоило смотреть вперед, а не выискивать в темных силуэтах деревьев монстров. Сдавленно хрюкаю и смотрю поверх ее головы.
— Ох, — вырывается у меня вместе с облачком пара.
Плотные ряды деревьев расступаются перед большой поляной. За ней узкое ущелье уходящих вертикально вверх острых скал. Справа от него с невероятной высоты падает вода, разбиваясь о землю туманом.
Среди крупных камней на поляне белыми пятнами раскиданы цветы. И я даже чувствую их слабый аромат, доносящийся до нас порывом ветра. И скалы, и струи воды, и цветы слабо светятся силой.
И я понимаю, что это не мой дар, они действительно переливаются разнообразными оттенками, едва освещая окружающее.
Пока я стою, распахнув рот, старушка резво выходит на поляну и принимается чертить на проплешине с голой землей. Палка мелькает с невообразимой скоростью, выдирая комья и отправляя их в полет.
Я приближаюсь осторожно, чтобы не помешать. Заметно, что Тира очень торопится и я не осмеливаюсь сбивать ее с концентрации и спрашивать, сколько у нас осталось времени. Она уж точно знает, что делает.
Близость к водопаду заставляет продрогнуть еще больше, хотя казалось, что больше некуда. Водная взвесь окутывает меня и я промокаю в довершении ко всему. В носу уже начинает свербить и машу руками и ногами, разгоняя кровь.
— Ты чего это?
Я так увлекаюсь, что не замечаю, как сейдкона заканчивает и стоит, удивленно наблюдая за моей «мельницей». Почему-то мне хочется признаваться ей, что замерз.
— Чтобы кровь лучше лилась, — нахожу я отговорку.
Она качает головой и указывает на круг.
— Вставай в центр. Лицом к ущелью. Я ухожу, теперь дело за тобой.
— В смысле? — не понимаю я, но послушно встаю куда велят. — Не мне же сила нужна.
— Ты ее будешь просить, белоголовый. А мне отойти придется, и подальше. Не принято у нас толпами ходить, не дело устраивать из призыва зрелище. Не уверена, что богам понравится, поэтому лучше уйду.
Тира разворачивается, но я ее останавливаю:
— Так а мне то что делать?
— Когда время наступит, а ты это поймешь, режь руки и бросай кинжал в водопад. И выпускай силу, прямо в руны. И терпи, будет больно. Как все закончится, я вернусь.
Голос ее становится все тише по мере того, как она уходит обратно в лес. В конце концов совсем стихает и кроме шелеста воды ничего не слышно.
Я долго и стойко стараюсь не дрожать, но сдаюсь и начинаю приплясывать внутри круга, представляя насколько нелепо это выглядит со стороны. Надеюсь, боги не обидятся на мои кривляния и придут до того, как я превращусь в ледяную статую.
Минуты текут неторопливо, холод пробирается до костей, и ничего не происходит. Я бросаю поиск, немного слепну от силы и никого не нахожу в округе. Тянусь к ущелью и тут то меня и накрывает.
Бооом! Прямо в голове бьют в колокол и я хватаюсь за уши, падая на колени. Земля подо мной содрогается, от скал доносится треск. И сила земли поднимается вокруг рунного узора, ярким потоком уходя в небеса.
Если не это знак, то я даже и не знаю, что еще им может быть. Замахиваюсь кинжалом, соображаю что так не получится и зажимаю его между колен. Обхватываю, выдыхаю и резко провожу вверх.
Резкая вспышка боли, но я уже бросаю оружие в воду. Кинжал, начинающий мягко светиться, исчезает в водном тумане.
Протягиваю руки вперед и поворачиваю, отстраненно наблюдая, как кровь из глубоких порезов неторопливо капает на землю. А та ощутимо подрагивает от каждой капли.
Добавляю к крови силу и чуть не падаю от хлынувшего из источника потока. Сила улетает в землю, прошибая меня молнией. И я начинаю понимать о какой боли говорила старушка.
Может дело в месте, а может в соединении с кровью. Но ощущение, словно через все тело проходят разряды тока, намертво привязывая к земле. Я пытаюсь поднять руки и не могу.
Хтонь, а как мне остановиться то вовремя?
С каждой секундой меня пригибает все сильнее, давя неподъемной плитой. Я упираюсь локтями, погружая их в почву. Голова прижата к подбородку и шея хрустит от усилий.
— Ну где вы… — сквозь стиснутые зубы рычу я.
Мышцы горят от напряжения, я не парализован, но все старания разогнуться уходят впустую. Мне просто не пошевелиться. И боль нарастает. Чувствую, как горит кровь, текущая из рук. Чувствую, как закипает кровь внутри, обжигая.
Вокруг меня замирает воздух и капли воды испаряются, не долетая до меня. Перед глазами плывет, у меня получается укусить себя за щеку и не отрубиться. Источник словно коротит и выброс силы откидывает меня на спину.
Я пялюсь в непроглядное небо и чувствую, как уходит сила. Огонь в крови стихает, превращаясь в уколы ледяных игл. Сколько же вам нужно, ненасытные боги? Еще чуть-чуть и я отрублюсь. В ушах уже гудит, во рту пересохло и голова начинает кружиться.
— Ну где вы?! — ору я в небеса, но те молчат.
Надо останавливаться, но я жду. Еще мгновение, последний шанс. Да подайте мне хоть какой знак, пока я тут не сдох вам на радость! Я почти истощен, последняя сила неохотно уходит вниз и на меня накатывает отчаяние.
Я пытаюсь остановить поток и получаю яростное сопротивление. Меня держит слишком крепко. Мысли трепыхаются между желанием выстоять до конца и прекратить сейчас же. Сердце замедляется, грудь стягивает, я открываю рот для вздоха и не могу его сделать.
Словно тону прямо в воздухе. А он струится рядом и дразнит прохладой и ароматом цветов.
Глаза закрываются и я призываю последнее, что у меня есть. Огненные символы загораются, неожиданно причиняя боль и выбивая искры из глаз. Открой глаза!
Распахиваю их и тут же отпускаю силу Нергала во все стороны.