Текст клятвы вошел в грамоты царя Василия, которые после его воцарения рассылались по городам. Но надежды, возлагаемые новым царем на этот документ, не оправдались. Для простого народа царь являлся помазанником божьим, по их мнению, только он мог вершить суд над подданными. В условиях жестокой феодальной эксплуатации народ в лице царя видел своего защитника от врагов — бояр и помещиков. А этот царь вместо того, чтобы являться грозой боярства, как Иван Грозный, заявляет о намерении вершить дела только после совета с боярами. Нужен ли такой царь народу? Господствующие сословия в обстановке смуты и начинающейся крестьянской войны нуждались в сильной власти, а обещания Шуйского противоречили ее сути. Да и вообще в сложившейся ситуации заверения нового царя были невыполнимыми. Его же поведение в действительности шло вразрез со всеми записанными клятвами и лишь подчеркивало ненадежность и лживость натуры Василия Ивановича.
Впервые Шуйский нарушил «запись», когда свел без церковного суда патриарха Игнатия, поставленного Самозванцем. Последнего схватили, переодели в черное платье и заточили в келье Чудова монастыря. Россия осталась без патриарха, и короновал Василия 1 июня 1606 г. новгородский митрополит Исидор.
С первых дней царствования Василия Шуйского мучила мысль, как бы царевич Дмитрий еще раз не «воскрес», тем более что убитый Самозванец сначала лежал на Лобном месте с бараньей маской на лице и где его затем похоронили, было неизвестно. В этой связи Шуйский поспешил послать в Углич представительную делегацию в составе митрополитов Ростовского Филарета и Астраханского Феодосия, а также князя Воротынского и бояр Петра Шереметева и Андрея и Григория Нагих с приказом привезти в Москву тело Дмитрия. По прибытии тела Василий взял гроб на плечи и внес его в Михайловский собор. Здесь же с матери Дмитрия, по ее слезным мольбам, было снято лжесвидетельство в пользу Самозванца[333]. Мощи царевича объявили чудотворной святыней. Согласно иноземным источникам, Шуйский после этого то ли предложил, то ли назначил Филарета Романова патриархом всея Руси, но вскоре между ними «пробежала кошка» и патриархом стал митрополит Казанский и Свияжский Гермоген.
Несмотря на все меры, принятые Шуйским против появления нового Лжедмитрия, самозванец все же появился, и обиженный Филарет стал патриархом в его лагере в Тушине под Москвой. Появлению нового Лжедмитрия в немалой степени способствовала политика, проводимая Василием Шуйским. Уже сразу после коронации, почувствовав себя более уверенно, он показал боярам, чего стоили все его клятвенные обещания. Новый царь не пожаловал ни одного боярского чина, а, напротив, начал сводить личные счеты. Дворецкий, князь Рубец-Мосальский, был отстранен от должности и отправлен воеводой в Корелу или в Кексгольм. Михаила Нагого лишили звания конюшего; Афанасия Власьева, думного дьяка, сослали воеводой в Уфу; бояр Михаила Салтыкова и Богдана Бельского отправили, первого — воеводой в Ивангород, второго — в Казань.
25 июня 1606 г. произошло событие, ставшее новым испытанием для Шуйского. В этот день на Красной площади собрался народ, взбудораженный слухами, что царь хочет с ними говорить. В эти бурные дни население Москвы было очень податливо на любые слухи. Царь, шедший в церковь, велел узнать о причинах и зачинщиках волнений. Одновременно он стал упрекать сопровождавших его бояр в подстрекательстве черни, грозя отречением от престола. Людям приказали разойтись, но пятерых без разбора схватили и высекли плетьми. В результате тщательного расследования участия в беспорядках представителей знати установили полную невиновность князя Ф. И. Мстиславского и Нагих и подвергли ссылке лишь псковского воеводу боярина Петра Шереметева, родственника Мстиславского и Романовых. Неприязнь могущественной клики Романовых к Шуйскому еще более возросла после отстранения от должности царского кравчего, их родственника — князя Ивана Черкасского. Князья Голицыны, Куракины и Воротынский, считавшие Василия своим ставленником, держали себя с ним независимо, почти вызывающе. По данным современников, в те дни бояре в Москве пользовались большим влиянием, чем царь.
333
Тихомиров М. Н. Новый источник по истории восстания Болотникова // Исторический архив. Кн. VI. 1951. С. 109–110.