Появилась возможность сосредоточить все силы против главного и самого опасного противника — польского короля Сигизмунда, все еще стоявшего с армией на границе Русского государства. Обстановка на фронте вполне благоприятствовала походу. Силы короля, гарнизон которого достигал 70 тыс. человек, были скованы под Смоленском. Делагарди также считал обстановку подходящей для выступления. В это время Скопин неожиданно получает царский приказ немедленно прибыть в Москву для оказания ему заслуженных почестей как победителю, освободившему страну от грозившей ей смертельной опасности. Скопина и близких ему людей приказ привел в смущение. Приехавшая в слободу мать князя, которая хорошо знала о подлинном отношении царской семьи к сыну, уговаривала его не ездить на чествование. Не менее горячим противником поездки был и Делагарди, также осведомленный о настроениях царской семьи. Но Скопин считал для себя невозможным невыполнение царского приказа, тем более что отказ от поездки расценили бы как выражение недоверия царю и открытое выступление против его власти, т. е. как бунт. А этого Скопин не хотел.
Въезд в Москву состоялся 12 марта 1610 г. Василий приготовил М. В. Скопину-Шуйскому торжественную встречу по тщательно разработанному сценарию, рассчитанному на изоляцию виновника торжества от народа. Предполагалось, что у въезда в город Скопина встретят бояре и уведут с собой в Кремль. Рядом со Скопиным должен был идти и Делагарди, чем как бы подчеркивались их равные права на славу. Но народ спутал все карты Василия и его братьев: людская масса в порыве благодарности высыпала за ворота, оттеснив боярскую делегацию. Люди падали перед Скопиным ниц, как перед чудотворной иконой в крестном ходу, целовали его одежду и называли отцом отечества.
Подобный прием совершенно ошеломил царскую семью. Дкитрий Шуйский, который наблюдал встречу, стоя на валу, увидев, какой прием жители Москвы оказывают его племяннику, закричал в истерике: «Вот идет мой соперник!». Этот крик услышали все окружающие, и многие задумались о возможных трагических последствиях такой реакции. Василий же плакал от радости и умиления, но все прекрасно знали цену его слезам: известны были и артистические способности царя, который мог по заказу придавать своему лицу любое выражение, а также менять в зависимости от обстоятельств настроение и лить слезы в любом количестве. Затем Василий раздал победителям богатые подарки; угощая их за царским столом, он одаривал всех офицеров золотой и серебряной посудой и выплатил наемному войску жалование золотом, серебром и соболями[362].
Приведем, однако, еще одно известие: Василий, потрясенный встречей, устроенной народом его племяннику, попросил последнего перед отъездом домой зайти с ним в крепость, где, поблагодарив Скопина за все его дела на благо отечества, все же попрекнул Михаила Васильевича за то, что он имеет в мыслях свергнуть царя Василия с престола. Но Скопин, отвергнув этот упрек как несправедливый, в то же время, в пылу неожиданного разговора, якобы посоветовал дяде все же отречься от престола, так как счастье не благоприятствует его правлению. И Василий как будто бы согласился с ним[363]. Между тем разговоры и слухи о возможности скорой замены на троне Василия Шуйского Скопиным широко муссировались как среди русских, так и среди иностранцев.
Сам же Скопин занимался подготовкой к походу, чего от него беспрестанно требовал Делагарди, стремившийся поскорее увести своего друга из Москвы. Спешка с отъездом ускорила реализацию замысла врагов Скопина, среди которых самыми ярыми были дядя Дмитрий Шуйский и его жена Екатерина, дочь Малюты. На пир по случаю крестин сына князя И. М. Воротынского М. В. Скопина-Шуйского пригласили в качестве крестного отца, а Екатерину Шуйскую, жену Дмитрия, — крестной матери. И вот во время выполнения обряда «переливания» кума поднесла куму чашу вина, а тот, выпив ее, почувствовал себя очень плохо. Скопина едва успели довезти до ближайшего монастыря, где у него началось сильное кровотечение носом и ртом. Перенесенный домой князь проболел около двух недель, находясь все время под наблюдением врачей, присланных ему Делагарди. Но дочь Малюты, несомненно, знала толк в ядах, и ни богатырское здоровье Скопина, ни самые опытные врачи не могли спасти его. В ночь с 23 на 24 апреля 1610 г. М. В. Скопин-Шуйский скончался. Так бессмысленно погиб самый талантливый из всего рода Суздальских князей. Народный герой, надежда отечества, М. В. Скопин-Шуйский, судя по тому, что он успел сделать за свои 23 года жизни, мог бы повернуть Россию на новый, более прогрессивный путь исторического развития еще за 100 лет до Петра I.