Помолчав пару секунд, Суфиро отказался от попытки изображать невинность: «Ее забрал Красавчик Дасс».
«С твоей помощью. Где она теперь?»
Суфиро пожал плечами: «Ему приказано ее убить. Почему? Не знаю. Мне почти ничего не объясняют. Но Дасс ее не убьет. По меньшей мере, пока не позабавится с ней вволю. Дасс — прирожденный кхет». Произнося этот эпитет, токсикант презрительно фыркнул: по его мнению, Хильдемар Дасс был не лучше непристойно плодовитого саркойского грызуна.
«Он улетел с Альфанора?»
«Конечно! — казалось, Суфиро был удивлен наивностью Герсена. — Скорее всего, он на своей маленькой планете». Беспокойно поежившись, словно от холода, токсикант тем самым незаметно приблизился к Герсену примерно на вершок.
«Где его планета?»
«Ха! Ты думаешь, он мне скажет? Или кому-нибудь другому?»
«В таком случае... Должен попросить тебя отойти назад».
Суфиро зашипел, как капризный ребенок: «Подумаешь! Я могу тебя отравить в любой момент».
Герсен позволил себе бледно усмехнуться: «Я тебя уже отравил».
Токсикант поднял брови: «Когда? Ты ко мне не приближался».
«Вчера вечером. Я прикоснулся к тебе, когда передавал салфетку, помнишь? Взгляни на тыльную сторону руки».
Суфиро с ужасом уставился на покрасневший рубчик: «Клют!»
Герсен кивнул: «Клют».
«Но... почему?»
«Ты заслуживаешь такого конца».
Кочевник рванулся вперед, как пантера; из оружия в руке Герсена вырвался голубовато-белый луч энергии. Суфиро упал на палубу, но поднял голову, неподвижно глядя на Герсена. «Лучше плазма, чем клют», — прохрипел он.
«Ты умрешь от клюта», — заверил его Герсен.
Суфиро отрицательно покачал головой: «Не получится — свой яд я всегда ношу с собой».
«Годогма зовет тебя. Настала пора говорить правду. Ты ненавидишь Хильдемара Дасса?»
«Я мечтаю убить Дасса».
«Не ты один. Где его планета?»
«В Запределье. Больше ничего не знаю».
«Когда ты должен встретиться с ним опять?»
«Никогда. Я умираю. Но Дассу не поздоровится в аду — ему придется падать гораздо глубже, чем мне».
«Когда и где ты должен был с ним встретиться?»
«Никогда и нигде. Я собирался вернуться на Саркой».
«Кто знает, где планета Дасса?»
«Малагейт... может быть».
«Тристано?»
«Нет. Дасс мало говорит. На его планете нет воздуха». Суфиро осторожно согнулся, прижав колени к животу: «Кожа уже чешется».
«Слушай, Суфиро! Ты ненавидишь Дасса. Так? Ты ненавидишь меня, потому что я тебя отравил. Курам на смех! Тебя, саркойца, отравил чужеземец — с легкостью, как ребенка!»
«Тебя я тоже ненавижу, на этот счет будь спокоен», — пробормотал токсикант.
«Тогда объясни мне, как найти Дасса. Один из нас должен умереть — либо я, либо Дасс. Если ты поможешь нам встретиться, ты убьешь одного из нас».
Суфиро крутил плоским теменем, словно покрытым влажным мехом: «Как я могу объяснить то, чего не знаю?»
«Дасс рассказывал о своей планете? Что он говорил?»
«Хвастливый скунс! Подлый клоун! Вечно задирает раздвоенный нос! На его планете трудно жить. Там может выжить только ходячий труп — такой, как Дасс. Он живет в кратере потухшего вулкана».
«У какой звезды?»
Суфиро сжался еще плотнее: «Она едва горит. Да. Красное солнце. Дасса спрашивали про его лицо. В таверне. Почему он красит рожу в красный цвет? «У меня рожа цвета солнца, — сказал Дасс. — Солнце у меня, правда, побольше, но ненамного». Так он сказал».
«Красный карлик?» — задумчиво произнес Герсен.
«Должно быть так».
«Думай! Что еще? В каком направлении? В каком созвездии? В каком секторе?»
«Он не говорил. А теперь — теперь мне все равно. Зовет Годогма. Уйди, я хочу умереть достойно».
Герсен смотрел на скорчившегося убийцу без малейшего сочувствия: «Что ты делал здесь, на корабле?»
Суфиро с любопытством взглянул на свою руку, пощупал пальцами грудь: «Чувствую, как он шевелится». Токсикант впился глазами в глаза Герсена: «Что ж, если тебе так хочется, смотри на мою смерть! Смотри...» Он приложил руки к шее и конвульсивно сжал пальцы. Желто-коричневые глаза широко раскрылись: «Осталось тридцать секунд».
«Кто может знать о планете Дасса? У него есть друзья?»
«Друзья?» — в последние секунды жизни кочевник сумел презрительно фыркнуть.
«Где он прячется в Авенте?»
«К северу от Парусного пляжа. В старой хижине на Мельных холмах».
«Кто такой Малагейт? Как его зовут?»
Суфиро уже едва шептал: «У звездных королей нет имен».