Когда первые слёзы прошли, патриарх Иов посмотрел на правителя. И показалось святейшему, что Борис не вельми опечален смертью царёва брата. Иова сие не удивило, но причины он не стал доискиваться: истина выявится, как бы её ни скрывали.
Борис в сей миг приблизился к царю Фёдору и тихо спросил:
— Государь-батюшка, можно ли мне, рабу твоему, провести в Угличе усердное следствие?
— Повелеваю. Божья воля на то ниспослана. Идите, дети мои, а мы тут с матушкой царицей поплачем наедине.
Правитель и патриарх ушли. В сенях Иов спросил Бориса: — Сын мой, кого пошлёшь в Углич на допыт?
— Ещё не ведаю, святейший. Дай совет... Разве что князя Фёдора Мстиславского... Да ещё дьяка Поместного приказа Елизара Вылузгина.
— Елизар достоин доверия. А князя Мстиславского не трожь, сын мой, — предупредил Иов. Они шли внутренними переходами из царского дворца в палаты правителя. Им встречались застывшие на постах стражи. В нишах под иконами горели лампады, но они ничего этого не замечали, занятые одним: думами о Дмитрии-царевиче и о всём том, что было связано с его смертью.
Иов был убеждён, что смерть сына Ивана Грозного, взявшего отцов нрав, не случайна, что она не суть падучей, а долгим происком порождена. И кто этот происк затеял, Иову тоже ведомо. Ведомо! И есть ли у татей оправдание, укравших жизнь отрока? Простит ли их Господь Бог за содеянное? Да и есть ли прощение за детоубийство? Оставалось только просить Бога, дабы не допустил искажения допыта. И тогда таинственная смерть станет очевидной, во всей наготе обнажится преступление.
Так размышлял Иов, пока шли в Борисовы палаты. А когда Борис встал на своё любимое место у окна, Иов сказал:
— Ты бы, сын мой, вместо князя Мстиславского послал в Углич князя Василия Шуйского. — Говоря это, Иов смотрел Борису в глаза и сразу заметил, как в его вишнёвых зрачках вспыхнул огонь неудовольствия. И тогда Иов решительно спросил: — Сие смущает тебя, сын мой?
— Да, отче владыко. Ты ведаешь, что мы недруги с князем Василием. Он же упрекает меня в смерти его брата Андрея. И хотя все давно согласны, что вины моей перед Шуйскими нет, я им не прощён. Василий жаждает пожры. — Иов хотел что-то возразить, но Борис поднял руку: — Нет, он не местник, но и не ангел!
Иов знал, что Борис и прав, и невиновен в смерти Андрея. Могло быть и то, что князь Василий Шуйский сделает в Угличе всё, чтобы лёг позор на чело Бориса. И однако же Иов настаивал. У него был свой резон. «Что бы ни сказал Шуйский, народ, и особо торговые люди, поверят своему князю-шубнику», — считал патриарх.
— Перед лицом Всевышнего, сын мой, прошу послать в Углич князя Василия. Не спрашивай, почему упорен: сие покажет время.
— Отче владыко святейший, ты потерял в меня веру? Господи, неужели это так? Но пред тобою я чист!
Иов оставался непреклонен. И Борис знал, что не сможет сломить его воли. Патриарх перекрестился на образ Казанской Божьей Матери и попросил:
— Прояви, святая Богородица, милосердие, вразуми моего сына, дабы послал на допыт князя Василия Шуйского. Чего бояться, если он чист перед Всевышним.
— Владыко! — воскликнул Борис.
— Дело сие не статочное, — повернувшись к Борису, продолжал Иов. — Ещё пошли окольничьего Андрея Клешнина. — Пояснять Иов не стал, зачем нужен Клешнин, но про себя подумал: «Сей муж оградит тебя от навета Василия».
Борис задумался. Он лихорадочно искал ответ на вопрос, чего добивался Иов. И пришёл к мысли о том, что любимый и высокочтимый им первосвятитель неведомым путём ведёт его к очищению от греха. Ещё Борис уяснил, что Иов знает неизмеримо больше того, о чём уже сказал, о чём дал понять.
— Благодарю, отче владыко, что наставляешь своего сына на путь истинный. Я всё сделаю так, как ты велишь. На допыт поедет князь Василий Шуйский, а с ним все, кого ты назовёшь. Ты после Бога высший судья и наставник! — И Борис склонил голову.
Иов осенил Бориса крестом.
— Аминь. А Василия я сам оповещу. Сей же час и отправлюсь к нему.
И снова Борис увидел в этом мудрость патриарха. Да, если бы он сам просил князя Василия, тот разгадал бы сию хитрость. И мог сказать, что Борис пытается задобрить его, хотя и поручает очень щепетильное дело. И Годунов пожелал патриарху:
— Да пошлёт тебе, владыко, Всевышний долгие лета здравия.
Они расстались. Иов не сказал Борису, что от себя пошлёт в Углич человека глубоко честного и бесстрашного перед лицом власть предержащих. Этим человеком был митрополит Крутицкий Геласий.
Иов рассчитывал, что столь разные по характеру люди, как князь Шуйский и митрополит Геласий сделают всё, чтобы восторжествовала истина. И Василий, и Геласий будут искать в Угличе правду и только правду. Геласий предан вере Христовой, вся его жизнь — подвиг во имя веры и православной церкви. В монастырской церкви под Ярославлем прятал опальных священнослужителей от Ивана Грозного. И уберёг от расправы, хотя сам чудом остался жив. Геласий донесёт слово правды с любого амвона, и никто не заставит его сказать ложь. Иов хорошо знал крепость духа митрополита Геласия.