Вот так, просто и понятно. А вы чего ожидали? Взрывов сверхновой? Высадки десанта? Победного марша бронетехники по просторам побежденной планеты? Фигушки. Никаких спецэффектов. Идеально проведенной считается та операция, о которой никто, кроме непосредственных исполнителей, ничего не узнал. В противном случае всех ждет задний окоп и обоймы с одним зарядом. Так что мы еще легко отделались. Надеюсь.
— Ладно, проехали... Предлагаешь отпраздновать?
— Не без того. Вообще-то я хотела тебя поблагодарить.
— За что? — недоуменно поднимаю брови.
— За то, что не отказался от девочки.
— Но разве мое решение что-то изменило?
— Многое.
— Например?
— Например, она все равно не была бы допущена в гражданское общество Империи, — немного печально сказала тетя.
— Почему?
— Из-за контроля генетических линий. Можно изменить внешность, но со строением клеток ничего не поделаешь. Эд не признали бы полноправной подданной Империи.
— То есть?
— То есть она жила бы на положении предмета. Неодушевленного. Соответственно не имела бы возможности завести друзей, учиться в обычной школе, работать... Изоляция — вот что должно было ее ожидать.
— Но Амано сказал, что Сеймей готов был...
— Господин Дору, прежде всего лорд — и уже потом все остальное. Разумеется, он был готов забрать девочку, но не для обеспечения ей светлого будущего. Впрочем, ты и сам понимаешь: политика.
— Да уж... — Кусаю губу. — Политика. А жизнь ребенка не стоит и ломаной монеты, когда на чашах весов лежит смена династий, верно?
Барбара пожала плечами.
Да, все правильно. И Федерация не будет считаться со своими рядовыми гражданами. Привычная ситуация, но на сей раз она почему-то задевает сердце... Наверное, потому, что я нахожусь в ней — пусть не в самом центре, не в «глазу бури», но близко к тому месту, где рождается вихрь.
— Понятно... Но почему ты раньше об этом не говорила? Я бы...
— Ты бы принимал решение под давлением обстоятельств.
— Ну и что? Для меня это обычно.
— А я вот почему-то не захотела, чтобы мой племянник снова поступал так, как нужно, не будучи в этом уверенным.
Растерянно смотрю, как губы Барбары изгибаются в улыбке, немного грустной, но доброй. Такой улыбке, которой я еще ни разу не видел в тетушкином исполнении.
— Ты...
— Будем считать это моей маленькой слабостью! Но речь о другом. Когда окончательно придешь в себя, заглянешь в Отдел Идентификации, понял?
— На предмет?
— На предмет получения новой отметки в удостоверении.
Любопытненько...
— Какой отметки?
Тетушка небрежно провела наманикюренными ногтями несколько раз вверх-вниз по ворсу рукава и посмотрела на результат импровизированной полировки:
— Тебе и Амано выписана лицензия на убийство.
— Что?!
— Не дергайся! Обычная мера предосторожности.
— Предосторожности? Да как тебе удалось сотворить такое со мной? И зачем вообще понадобилось...
— Морган, — Барбара сурово сдвинула брови, — в связи с недавними событиями, затронувшими вас обоих, руководство посчитало оправданным расширить круг ваших полномочий в части оперативной работы. Дало козырь, короче говоря.
— На кой черт? Ты же знаешь, как я отношусь к убийствам!
— Знаю. И штатные психологи тоже знают, почему и поставили свою визу на назначении. К тому же с твоим уровнем допуска эта процедура была лишь простой формальностью.
— Каким уровнем? Какого допуска?
— Нулевым.
— Но... — Насколько знаю, даже у Первого Консула допуск к секретным документам ниже. Ну, тетя, удружила! — Знаешь, в каком гробу я хотел все это видеть?
— Предполагаю. — По-кошачьи довольная улыбка.
— Тогда почему...
— Вообще-то допуск всегда достается тому, кто от него бегает. Никогда не задумывался над этой несправедливостью? К тому же поздно спорить: он у тебя оформлен со дня совершеннолетия.
— Не может быть!
— Может. Вместе с подписью в свидетельстве о рождении Эд ты поставил свою подпись и на данном документе.
Я тупо уставился в спокойные, чуть усталые глаза Барбары.
— Хочешь сказать...
— Раскинь мозгами. Как иначе можно было бы позволить «удочерение»?
— Но мне об этом не сказали. Почему?
— А если бы сказали? Что изменилось бы? Он тебе нужен был, этот допуск?
— Нет.
— Так в чем дело? Сейчас ты знаешь, что он есть. Будешь им пользоваться?
Я подумал. Серьезно.
— Скорее всего... тоже нет.
— Вот видишь! — удовлетворенно кивнула тетушка. — Что и требовалось доказать. Только не забывай, пожалуйста, теперь об этой возможности и связанной с ней ответственностью, хорошо?
— Забудешь тут... Кстати насчет лицензии.
— Да? — Толика недовольства в голосе.
— В каких пределах ею можно пользоваться?
— В разумных, — осторожно посоветовала Барбара.
— А конкретно? Сколько человек я могу пристрелить за день? Одного? Пятерых? Десяток?
— Ты, правда, хочешь услышать ответ?
— Да.
Тетушка вернула очки на место и нудным лекторским тоном перечислила:
— Ликвидировать с применением табельного оружия — не более трех лиц обоего пола в день в условиях обычной работы. Без применения табельного и иного оружия — не более семи лиц обоего пола.
— Не понял. Почему без оружия можно прикончить больше народа?
— А ты попробуй сначала. Если получится, раздвинем рамки.
Барбара задумчиво взяла с полки пакет с колготками, приложила к подолу платья:
— Нет, не мой цвет. Ладно, племянничек, увидимся!
— Эй! Постой! А где Эд? Ты оставила ее без присмотра?
Тетушка машет рукой:
— Она с Вандой.