Я прав, Морган. Я точно знаю, что это так. И ты — тоже. Но все понятно и без слов. Решившись, я потянулся к подозрительно окаменевшим плечам и осторожно, сантиметр за сантиметром, приблизил напряженную фигуру к себе. Не по-мужски, скажете? А плевать. Я посмотрю еще, что сделаете вы, если рядом с вами — совсем рядом, но так далеко — будет сдерживать слезы ваш напарник. Нет. Ваш друг. Который ближе тебя самого.
— Ей-богу, Амано, я не подписывал этот документ!
Пальцы Моргана чуть не смяли в негодовании пару листов плотной гербовой бумаги, сшитых в худенькую книжечку. Какой архаизм! Как в Средние века: метрика, незаконнорожденная дочь барона, ключ от ризницы, подделанная подпись… Кстати!
— Поддельная? — решил уточнить я.
— Не знаю, — отмахнулся тот. — На вид похожа на мою. Но чтоб я когда-нибудь заверил подобный бред?! Я вообще не подписываю документы, не прочитав их!
Впрочем, по мере произнесения последней фразы его голос уверенности лишился. Я в свою очередь тоже вспомнил недавний инцидент и улыбнулся.
Как-то у нас в отделе повелось, что ежемесячные отчеты составляет именно мой напарник. Почему? Ну, стиль у него литературный. И вообще, за десяток лет работы я возненавидел ее нудные составляющие всем своим естеством! Иное дело тесты. Нам постоянно их подкидывают: видимо, заботятся о психологической совместимости в коллективе, состоянии физического и душевного здоровья сотрудников и прочей ерунде. Которой ничем, поверьте, не поможет расстановка галочек в электронных анкетах с сотнями каверзных и дурацких вопросов. Можно подумать, если посредством такого тестирования выяснится, что наш дорогой Джей находится в глубокой депрессии, вызванной очередным отказом вашего покорного слуги примерить его галстук (украшенный набросками манги соответствующего содержания. Соответствующего чему? Паркеру, разумеется), так вот, можно подумать, что в этом случае его отправят во внеплановый отпуск. Ага, как же! Просто заставят одеваться более респектабельно. А по мне, пусть хоть в трусах таких является, лишь бы на меня с ними не набрасывался! Впрочем, нет. Подобные трусы на рабочем месте — это все-таки перебор, так нельзя. Титаническим усилием воли я изгнал из сознания представший во всей красе кошмарный образ. О чем, бишь, речь-то?
А о том, что за всех четверых при тестировании отдуваюсь именно я. Надо ведь выдать разные результаты, да чтобы они еще и гармонировали с психологическим портретом каждого. И не внушали опасений, чреватых вмешательством свыше в наше такое порой безмятежное существование. Да и веселит меня это занятие, честно признаюсь. Немного. А иногда и очень сильно.
Недавно скинул всем по Сети файлы с «их» ответами, чтобы просмотрели и были в курсе. Ну, перепутал немного: сразу четыре документа открытыми держал, немудрено ошибиться. На один вопрос в Моргановой анкете ответил как Амано, а в своей, наоборот, как Морган. Какую-нибудь мелочь Барбара (вот, значит, кто наслаждается потом итогами!) могла бы и проигнорировать, но пункт как раз оказался из тех, что всегда задевают порочную струнку в сердце этой славной женщины. В общем, когда нашу парочку вызвали в кабинет на втором этаже, где моего напарника торжественно поздравили с окончанием застоя в личной жизни, а меня, напротив, с тревогой вопросили о причинах столь неожиданно и внезапно наступившего целомудрия, причем, гм, абсолютного (в графе, бестактно выясняющей регулярность секса у сотрудников, я умудрился отметить «никогда»), мы сразу поняли, в чем дело. А вот кто виноват — я или один человек, поленившийся проверить собственную анкету, решали еще долго. А уж какую лекцию нам организовала начальница по поводу неправильной трактовки нашим отделом всем известного девиза «Один — за всех, и все — за одного!» Правда, я таки нашелся возразить, что специализация — необходимое средство эволюции, и разошлись мы миром, но в ближайших тестах придется быть внимательнее.
Это я все к тому, что, подсунь кто-нибудь моему другу лишнюю бумажку на подпись среди прочих, подмахнет и не чихнет. И не он один. Многие.
— Идем уже, папаша!
Я старательно удушил в себе неуместное желание взять напарника под ручку. Не простит. Официальное учреждение, выдающее молодым родителям свидетельства о рождении детишек, — и тут мы с делом одиннадцатилетней давности. Хорошо, что они вообще не потеряли бумажки за все эти годы. Хотя сидеть в очереди счастливых пар и ждать возвращения клерка из Архива пришлось изрядно, и смотрелись мы среди них, по меньшей мере, экстравагантно. С другой стороны, Барбара с самой зимы ходит счастливая, раздает отгулы направо и налево, отпустила Кейна, я и улизнул под сурдинку: почему бы не составить компанию хорошему человеку в интересное место? Что значит — у меня странные критерии выбора интересных мест? А вдруг другого повода побывать в шкуре гордого родителя не представится? Хоть так взгляну, как оно там, проникнусь… И проникся, что характерно!