Гепард. Да, это было бы большой бестактностью...
Мышь (поет):
«Много чудес на свете
Видеть мне довелось.
Терся и я с Медведем
О земную ось.
Бродим мы с ним по льдинам,
Кормит меня мой друг.
Счастлив, что не один он
Средь ледяных заструг.
Ля ля-ля-ля ля-ля,
Ля ля-ля-ля ля-ля...»
Чур (на последних тактах песни, вполголоса). Братцы, горим — нам сейчас выступать на козьей ферме, а мы еще не репетировали.
Мышь. Разучим по дороге. Мальчики, сворачивайтесь.
Кашалот. Как, уже?
Все. Так мало?
Мышь. Что поделаешь — Новый год. У нас еще восемь концертов.
Мальчики, за мной! (Бежит к выходу с поляны.) Разучиваем в темпе!
«Мальчики», еле поспевая за Мышью, поют на ходу:
«У козочек наших
Такие глаза...
Заглянешь — не скажешь,
Что это коза!»
Гепард. Да, ничего не скажешь, глаза у копытных выразительные... Кашалот (сокрушенно). Боюсь, Гепард, что в данную минуту глаза копытных и других гостей выражают недоумение и немой укор: пригласили, и вот...
Мартышка. Милый Кашалот, не огорчайтесь — даже хорошо, что Ревуны ушли: они выступают так часто, а в Новый год хочется услышать новые, свежие голоса.
Удильщик. И они есть — здесь, среди наших гостей! Взгляните-ка во-он туда... Вы видите замечательную исполнительницу романсов!
Сова. Скромная, видать, — за кустик спряталась. Удильщик. Этот «кустик», Сова, — пресноводная губка Бадяга, украшение нашего «Огонька»!
Стрекоза. И ванной комнаты.
Человек. Скорее уж, аптеки, Стрекоза: в отличие от морской туалетной губки, каркас которой состоит из мягких и эластичных роговых волокон, каркас бадяги жесткий, в нем множество кремниевых иголочек, и если высушенной бадягой трут кожу, к ней приливает кровь. Сова. Жесткий характер, стало быть, у дорогой гостьи — согласится ли она петь?
Бадяга. Я не Стеклянная губка — ломаться не стану. (Забирается на эстраду.)
Названия многих тропических богомолов не менее красочны, чем их внешность: Идолум диаболикум (что значит «дьявольский лик»). Хименопус коронатус («илистоног венценосный»), Харпагомантис триколор («живодер трехцветный»)...
Удильщик. Только сначала я скажу несколько слов об истоках вашего творчества. (Проникновенно.) Друзья мои, Бадяга — этот, в сущности, простой мешочек из двух слоев клеток, поднялась из самых глубин... правда, небольших, но ее сестры, морские губки, живут и на полуторакилометровой глубине. Этот невзрачный бурый кустик словно чистый родник...
Бадяга. Родник — это вы хорошо сказали. Губку — любую, не только меня — величают «живым насосом с фильтром». Это за то, что мы день и ночь воду через себя перекачиваем — до двух тысяч литров в сутки. Бактерий и всяких других одноклеточных мы съедаем, однако и прочую муть задерживаем. Так мы и реки очищаем, и озера, и целые океаны. Вот и в песнях, я считаю, главное — чистота... (Поет под гитару.)
«Расскажи, расскажи, Бадяга,
Чья ты родом, откуда ты.
Ой, да я не помню, ой да я не знаю...»
(Продолжает напевать без слов цыганский мотив.)
Кашалот (тихо.) Не мудрено забыть — столько воды утекло... Ведь губки — одни из древнейших на Земле животных...
Последние аккорды гитары, бурные аплодисменты, крики: «Браво!». Бадяга кланяется.
Мартышка. Вот это успех!
Удильщик. «Успех» не то слово, Мартышка, — это блистательный триумф!
Сотни приглашенных — птицы, рыбы, насекомые, амфибии — ринулись на сцену. Каждый старается завладеть микрофоном.
Гепард. Похоже, что триумф Бадяги придал смелости всем, кто может извлекать из себя хоть какие-нибудь звуки... Впрочем, это естественно — всем хочется стяжать лавры на песенном поприще...
Рак. По-моему, песен на сегодня более чем достаточно.
Мартышка. Песен никогда не бывает «более чем достаточно», Рак, но, пожалуй, стоит сделать небольшой перерыв, который мы займем... мм... Что бы такое придумать? О, нашла: мы проведем сейчас викторину «Знаешь ли ты животных?», причем вопросы должны задаваться в стихах — тому, кто спрашивает, придется сочинить их тут же, экспромтом! Ну, как?