Губач (приближаясь). Если эти криминальные способности направить в правильное русло, малайским медведям просто цены не будет!
Мартышка (понизив голос). Полюбуйтесь, какой зверь — такого косматого я еще не видела: лохмы торчат во все стороны, а на спине, между лопаток, спутанная грива!
Губач. Можете не понижать голос, я все слышал: кому-кому, а мне медведь на ухо еще не наступил — у нас, медведей...
Все. Что-о? Вы — медведь?!
Губач. А кто же еще? Медведь-губач. В Индии и на Цейлоне нас всякий знает. Так вот, я говорю: у нас, медведей, слух отличный, нюх еще лучше, а зрение...
Стрекоза. Наверное, просто великолепное!
Губач. Вот зрение как раз неважное, и это вы учтите, пожалуйста, когда будете мне объяснять, как добраться до Уссурийского края.
Последнее достижение бионики: пылесос по принципу медведя-губача.
Всеобщее удивление.
Рак. И этот туда же...
Гепард. Дорогой Кашалот, кажется, пора уже установить стрелку-указатель: «Дорога к Уссурийскому краю».
Стрекоза. Лучше карту.
Удильщик. Вас что, Губач, тоже направляют учиться?
Губач. Никто меня не направляет, я сам направляюсь. Когда прошел слух о медвежьих курсах, я сказал себе: «Губач, твое место там! Твой долг — научить всех медведей культуре и аккуратности!» Надеюсь, занятия там ночные — днем я сплю.
Человек. И храпите при этом так, что на весь лес слышно...
Сова. Стало быть, аккуратности хочешь других учить? Да ты на себя-то погляди, Губач: хоть бы шевелюру в порядок привел!
Губач. Я бы рад, но космотехника до этого еще не дошла.
Кашалот. При чем тут космотехника?
Губач. При том, что эти проклятые космы ни одна расческа не берет — жесткие, как проволока.
Надо бы поскорее снять новый вариант фильма «Великолепная семёрка» — пока есть кому исполнять главные роли...
Мартышка. Ну хорошо, а когти? Как вы с такими на занятиях покажетесь? Длиннющие, загнутые, словно серпы... Когда вы их стригли последний раз?
Губач. Ни разу не стриг за всю жизнь. Кто же рабочий инструмент стрижет? Я этими когтями стенки термитников ломаю, а они, проклятые, прочны, как бетон.
Рак. Зубы, конечно, не так прочны — это я к тому, что у вас, я смотрю, двух верхних зубов не хватает. Вам их, случайно, не в драке с тигром выбили? У нас тут как раз спор вышел...
Губач (перебивает). Мы, губачи, без двух верхних передних зубов на свет появляемся, нам широкая щель в зубах нужна, это нашей конструкцией предусмотрено, а для чего — потом объясню. Да что вы все о моей внешности толкуете. Внутренняя культура — вот что главное. Поэтому каждый медведь прежде всего обязан научиться аккуратно есть.
Стрекоза. Никто не спорит, Губач, есть нужно аккуратно, но, по-моему, этого еще недостаточно, чтобы судить о внутренней культуре.
Губач. Вполне достаточно: ведь то, что мы едим, попадает к нам внутрь! Слышали поговорку: «Скажи мне, как ты ешь, и я скажу, кто ты?» Так вот, возьмем для сравнения меня и бурого медведя. Как бурый медведь ест, скажем, муравьев, знаете?
Сова. Да известно как: лапу в муравейник запустит — и всю пригоршню в рот...
Губач. Вот-вот, не разбираясь, где там муравьи, где щепочки, где хвойные иголки, — все внутрь идет. А я, прежде чем глотать термитов, обрабатываю их пылесосом.
Удильщик. Но ведь для этого нужно повсюду таскать с собой пылесос!
Губач. Я и таскаю. (Вытягивает губы в трубку.) Мой пылесос работает в двух режимах. Вот режим всасывания, — конечно, ноздри в этом режиме должны быть закрыты — у меня для этого специальные мускулы есть. (Закрывает ноздри и с сильным шумом всасывает воздух.)
Гепард (стараясь перекричать). По шуму этот живой пылесос, пожалуй, ничуть не уступает вашим пылесосам, дорогой Человек!
Человек. Даже превосходит, Гепард. Когда Губач работает своим пылесосом, его слышно почти за четверть километра!
Мартышка. А еще говорят — чем больше шума, тем меньше производительность. Оказывается, не всегда! Как тянет — я отсюда чувствую!
Губач (прекращает всасывать воздух). Термиты еще сильнее чувствуют : их так засасывает — еле успеваю проглатывать.