Гепард схватил клешню Рака и с преувеличенным восхищением потряс ее, сопроводив словами:
— Я просто счастлив, дорогой коллега! Ведь судя по этой характеристике, в нашем полку чемпионов-спринтеров прибыло. До сих пор я был убежден, что с подобной скоростью способны мчаться только мы, гепарды...
Тем временем Кашалот, который наконец осознал, что все характеристики перепутаны, собрал злополучные листки и, протянув их птице-Секретарю, распорядился срочно навести порядок в личных делах коапповцев. Мартышка, убежденная, что ее характеристика тоже очень смешная, умоляла дать ей заглянуть туда хоть одним глазком, но председатель вынужден был ее разочаровать:
— На вас, Мартышка, ничего не прислали. На мой запрос компетентные органы ответили, что вы не нуждаетесь ни в каких характеристиках: вас и так все прекрасно знают.
Вновь обратившись затем к аудитории, Кашалот предложил:
— Пожалуйста, высказывайтесь — у кого есть возражения, соображения, предложения по составу КОАППа?
— У меня, — послышался скрипучий голос, и все увидели ползущего по стволу дерева Клопа. Подъем давался ему нелегко, ибо это был Постельный Клоп, привыкший перемещаться по гладким стенам и потолкам, а не по корявой коре. — Сейчас, только заползу повыше... — бормотал он, пыхтя от натуги. — Вот до этого сучка... Надеюсь, теперь всем меня видно и слышно? Так вот, я предлагаю ввести в состав КОАППа меня. Дело в том, что из присутствующих лучше всех, ближе всех знаю людей я. Эти бесцеремонные двуногие существа уже давно заимствуют технические идеи — в основном у нас, у клопов. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить, с одной стороны, устройство слюнной железы Клопа, а с другой — двигатель внутреннего сгорания. Вы обнаружите полнейшее сходство: и здесь, и там цилиндр, поршень, клапаны, только в первом случае они хитиновые, а во втором — металлические.
— Любопытно... — сказал внимательно слушавший Клопа Воробей. Он вспорхнул, уселся на сучок рядом с ним и даже наклонился — очевидно, чтобы лучше слышать.
— О чем же говорит такое сопоставление? Не о том ли, что... — Клоп внезапно умолк.
— Продолжайте, мы вас внимательно слушаем, — подбодрил его Кашалот. — О чем это говорит? Почему вы замолчали?
— Клопа склюнул Воробей, дорогой председатель, — Гепард, сообщивший своему близорукому начальнику эту печальную новость, в знак скорби склонил голову.
— Что-о?! — Кашалот был потрясен... До него доходили слухи, что у людей во время всякого рода собраний, совещаний и даже заседаний высших законодательных органов случается нечто подобное, но чтобы такое произошло на первом в истории Всепланетном Съезде Животных Представителей!
— Воробей, — обратился он наконец к провинившемуся, и голос его не предвещал ничего хорошего. — На каком основании вы проглотили выступающего?!
— Да знаете, как-то машинально, — попытался оправдаться пернатый нарушитель, скривившись от отвращения. — Тьфу, вот гадость! Стоит ли так волноваться из-за какого-то мерзкого Клопа?
Приговор Кашалота был суров, но справедлив:
— Ваш поступок, Воробей, я расцениваю как беспардонное нарушение этических норм, принятых на собраниях животных. Общественность в моем лице осуждает вас и объявляет общественное порицание!
Чтобы избежать повторения впредь подобных ЧП, председатель КОАППа распорядился незамедлительно установить повсюду — на поляне, в окружающем ее лесу и даже в озере — таблички:
«На территории КОАППа и окрестностей кусать и съедать друг друга категорически воспрещается!»
(Заметим, что это понравилось далеко не всем. Раздавались реплики вроде: «Ну что это за порядки!». Однако запрет на взаимное кусание и глотание соблюдался с тех пор неукоснительно.)
— Итак, — объявил Кашалот, удостоверившись, что работа по изготовлению и установке табличек началась, — Комитет Охраны Авторских Прав Природы сформирован. Напомню его основную задачу: оформить патенты на замечательные устройства, которыми наделила нас Природа, и тем самым защитить их от посягательств Человека!
— А чтобы смысл нашей благородной деятельности дошел до сердца и сознания самых широких масс, — сказала Мартышка, — эту задачу надо сформулировать кратко и доходчиво, а именно — в форме девиза!
— Девиз — это хорошо, — согласился Кашалот.