«Много раз, – говорил Гриффин, – люди говорили ему: “О, ты привилегированный, у тебя такой образ жизни. Ты не можешь так читать рэп. Ты не можешь говорить об этом. Ты вообще не должен читать рэп, а если и читаешь, то должен читать вот так”. Но для него музыка была скорее бегством, другим способом общения, другим способом рассказать историю, точно так же, как баскетбол был способом убежать».
Некоторые наблюдатели расценили бы желание Брайанта стать рэпером как ничем не прикрытую попытку завоевать уличный авторитет в своей новой среде. Многие уже перестали рассматривать Брайанта как игрока, потому что в «Лоуэр Мерион» он был совершенно не похож на тех, кто считались второсортными, пригородными талантами, далекими от упертой филадельфийской игры, установленной в Общественной лиге.
Но если Брайант и стремился к достоверности, то делал это косвенно, объяснил Гриффин. Любой случайно появлявшийся уличный авторитет обычно ассоциировался с теми битами, которые он создавал, или с их вокальным подходом без музыкального сопровождения. Он сказал, что Брайант вовсе не пытался выдавать себя за парня с улиц.
Рэп-музыка развивалась в американских городах по-разному. В Филадельфии многое было основано на баттлах, которые, казалось, были созданы специально для такого духа соперничества, как у Коби Брайанта. Уличный авторитет также рос с победами в рэп-баттлах, где участники плевали друг в друга скользкими рифмами, пронизанными хитрыми оскорблениями и заявлениями характера абсолютного мачизма.
«Ты представляешь им свой лучший рэп, и тот, кто выигрывает, становится чемпионом, – сказал Гриффин. – Вот чем был для нас уличный авторитет».
Во многих отношениях Брайант просто учился формулировать свои спортивные намерения так, чтобы его новые современники, такие как Донни Карр, могли их понять. Рэп-игра быстро позволила ему обрести язык для общения. Более того, это стало основой его стиля как болтуна-трэштокера на площадке, необходимого для игры в словесные аферы с противниками.
Рэп-баттлы были грубыми, прямолинейными конфронтациями, и Брайант быстро проявил там свой талант. Ему не мешало и то, что он только развивался во внушительного парня 198 сантиметров с уверенностью, которую Джо Брайант только смог вложить в его долговязое тело.
Действительно, соревновательные элементы рэпа плюс свободный стиль, свободный формат поразили Брайанта и Гриффина тем, что они очень похожи на баскетбол. «Баскетбол – это обдумывание следующего хода, независимо от того, нужно ли тебе противостоять ходу соперника или ход делаешь ты, – сказал Гриффин. – То же самое с рэпом. Ты хочешь вывести своих противников из равновесия. Ты же не хочешь, чтобы они слишком привыкли к твоим движениям, в каком бы направлении ты ни двигался».
Брайант-рэпер вскоре отважился пойти дальше, чтобы сделать первые шаги на филадельфийской хип-хоп-сцене. «Он ввязывался в баттлы с парнями, которые писали уже много лет, – сказал Гриффин, – и мы только что это поняли. Мы такие: “Послушайте, ребята, мы вас уделаем”. Мы собирались вступить в этот баттл, или бой, как они это называют, и мы собираемся показать им, что мы можем противостоять некоторым лучшим из них».
Баскетбол повлиял на баттлы, которые повлияли на сочинительство, что, в свою очередь, заставило Брайанта и Гриффина искать то, что они могли бы сэмплировать и объединить в своих усилиях. На них особенно повлиял Баннистер, сказал Гриффин: «Когда ты начинаешь, то слышишь разных людей, ты пытаешься развить свой звук или развить свою тему, ты берешь немного здесь, немного там. Так что мы определенно взяли кое-что у него, у многих других его парней, у его друзей, которые приходили сюда и читали рэп. Мы брали его инструментальные композиции самых последних хип-хоп-исполнителей. Мы просто записывались и читали в свободном стиле. Мы писали. Коби обладал музыкальным талантом, большим талантом. Нам было весело этим заниматься. Он рассказывал истории, читал рэп. Он складывал слова вместе. Знаешь, иногда ты складываешь слова вместе и рассказываешь историю, иногда ты просто шутишь, иногда, знаешь, мы просто играли, слушали ритм, и все, что приходит к тебе в голову, ты включаешь в текст, передаешь, вращаешь туда-сюда. Они называют это раскручиванием. Мы далеко не всегда ходили туда, имея какой-то план. Ты не идешь туда с планом и не заявляешь: “Я собираюсь поговорить об этом”».
Поначалу они делали записи заранее, но Брайант быстро перерос это. Все сводилось к тому, чтобы услышать бит, почувствовать ритм и вытащить что-то прямо из своего сердца, и идти дальше.