Решившись. Эдвард сел за рояль, положил руки на клавиши…
Отзвучав, затихла последняя нота, — и Эдвард застыл в ожидании приговора. Только сердце билось часто-часто.
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Вдруг Уле Булль порывисто поднялся, широкими быстрыми шагами подошёл к Эдварду, обнял, ласково тряхнул.
— Ты обязательно должен поехать в Лейпциг, в консерваторию, и стать настоящим музыкантом, — решительно сказал он.
Потом обернулся к родителям Эдварда:
— Это нужно сделать немедленно!
— Но мальчику всего пятнадцать лет, — попробовала возразить мать.
— Вы тоже музыкант, — не согласился Уле Булль, — и должны понимать, что способности Эдварда могут развиться только в консерватории… К сожалению, это можно сделать только в Лейпциге. Ведь у нас, в Норвегии, консерватории пока нет, — с грустью добавил он…
Холодный ветер дует прямо в лицо, холодит щёки и нос, но Эдвард до боли в глазах вглядывается в еле заметную тёмную полоску на горизонте.
Там осталась Норвегия, его родной город, дом, где провёл детство.
Под напором северного ветра поскрипывают мачты корабля; он стремительно взлетает на гребень волны, потом падает вниз. И Эдвард, чтобы удержаться на ногах, хватается за борт.
Но вот уже пропала и тёмная полоска, вокруг корабля безбрежное море.
Эдвард поворачивается, идёт в каюту. Он нащупывает в кармане твёрдый лист бумаги и, наверное, в тридцатый раз перечитывает строки протокола:
«Ученика Эдварда Грига полагать с 31 августа 1858 года выбывшим из школы с целью получение образования музикуса…»
Ему пятнадцать лет, и он едет в город Лейпциг поступать в консерваторию…
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Неприветливый город
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
АЛЕНЬКИЙ, толстой, лысый человечек неподвижно, как приросший, сидит около фортепиано рядом с Эдвардом и, заложив за ухо указательный палец, однообразно твердит одно и то же:
— Медленно, сильно, выше пальцы. Медленно, сильно, выше пальцы.
Это преподаватель Эдварда по фортепиано. Зовут его Луи Плези. Сегодня на уроке Григ играет сонату Клементи. Сочинения этого композитора Эдварду совершенно не нравятся. Сухая, не трогающая душу музыка. Пальцы Эдварда сами по себе бегают по клавиатуре, а мысли заняты другим…
Лейпциг. Как не похожи сто огромные серые дома, нависающие над узкими улочками, на родной Берген. Всё здесь кажется чужим, неприветливым.
Первое время Григ уходил в свою комнату, плакал от тоски. Хозяин дома, почтовый служащий, у которого жил Эдвард, старался утешить его:
— Ну взгляните, дорогой господин Григ, ведь здесь то же солнце, та же луна, что и у вас в Норвегии.
Постепенно Эдвард привык к новому городу.
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В рубашке с короткими рукавами, как одевался у себя в Бергене, он часто посещал концертные залы, репетиции симфонического оркестра. Долгие часы проводил в консерваторской библиотеке.
А с каким трепетом Эдвард входил под своды церкви Святого Фомы. В ней когда-то служил великий Бах.
Григу представлялось, как Иоганн Себастьян Бах по шаткой лесенке поднимается наверх, где стоит орган, отпирает его ключом, кладёт уверенные сильные пальцы на клавиатуру, и мощные трубные звуки органа сотрясают церковь.
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— …Медленно, сильно, выше пальцы. Медленно, сильно, выше пальцы. Григ, почему вы остановились? Не согласны с моими замечаниями?
Луи Плези покраснел, схватил ноты, стоящие перед Эдвардом, и, размахнувшись, зашвырнул в угол класса.
— Идите домой и упражняйтесь, как я велю! — крикнул он…
Дверь, ведущая в директорский кабинет. Эдвард решительно распахивает её.
— Господин директор, — смело говорит Григ. — Я очень прошу перевести меня к другому преподавателю.
И неожиданно директор консерватории соглашается.
У Эдварда теперь другой педагог. Прекрасный, умный, тонкий музыкант Игнац Мошелес.
Ночами Эдвард сочиняет музыку. Небольшие фортепианные пьесы, романсы — произведения для голоса на стихи различных поэтов. Увереннее ложатся на нотную бумагу всё новые и новые мелодии…
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Возвращение
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀